2 9 июня 1927 г. в Ухань был выслан миллион американских долларов, еще 500 тыс. долларов США предусматривалось направить «на днях». Но принятые вскоре – в первой половине июля 1927 г. – постановления Политбюро ЦК ВКП(б) и ИККИ положили конец надеждам, связанным с уханьским правительством и практически с уханьским Гоминьданом. В этих документах говорилось, что Ухань становится контрреволюционной силой, что верхушка Гоминьдана прикрывает контрреволюцию.

Во всех документах той эпохи и в последующем период с 1925 по 1927 г. обозначен как национальная революция. Начало революции предлагается отсчитывать от событий 30 мая 1925 г. – расстрела английской полицией демонстрантов в Шанхае. Логичнее, если уж появляется желание найти точку отсчета, начало революции вести от 1 июля 1925 г., когда в Кантоне было провозглашено создание национального правительства Китайской Республики, которое объявило о приверженности трем принципам Сунь Ятсена. Определять же завершение национально-освободительной революции декабрем 1927 года, когда шли «арьергардные бои национальной революции», которые будто бы привели только к временному поражению демократических сил, или же «восстановление национальной государственности как важнейшего рычага национально-освободительной революции» некорректно. К тому же «арьергардные бои» и «восстановление государственности» – вещи не одного порядка. Более того, общеизвестно, что восстановление китайской государственности произошло не в 1927 г., а в конце 1928 г., и было оно далеко не полным и отчасти формальным, так как борьба за объединение страны продолжалась потом еще долгие годы.

Возникает резонный вопрос: насколько вообще корректен подобный термин – «национальная революция 1925–1927 гг.» – для обозначения характера тех событий? А почему не этап в гражданской войне, которая, преследуя цель объединения страны, сотрясала Китай до 1925 г. и продолжала потрясать страну после 1927 г. и завершилась фактическим объединением Китая значительно позднее?

Несомненно одно: именно в эти годы (1925–1927) при непосредственном участии Советского Союза было положено начало формированию двух непримиримых идейно-политических течений – «националистического» и «коммунистического», смертельная борьба между которыми фактически отодвигала на второй план задачи завершения национального освобождения и обновления Китая.

15 июля 1927 г. ЦИК Гоминьдана принял решение о прекращении сотрудничества с КПК. Уханьский Гоминьдан объявлял неприемлемым взятый коммунистами курс на конфискацию помещичьих земель «без приказа национального правительства», на создание революционной армии из рабочих и крестьян, на внедрение коммунистов в руководящие органы Гоминьдана и на изменение организационной структуры Гоминьдана. КПК вынуждена была уйти в подполье.

Политические катаклизмы сопровождались сменой руководства КПК, проведенной в середине июля по требованию Москвы. С поста генерального секретаря ЦК КПК был снят Чэнь Дусю и ряд китайских руководящих товарищей. Был образован Постоянный комитет временного Политбюро ЦК КПК в составе пяти человек: Цюй Цюбо147 (генсек ЦК КПК), Чжан Го-тао, Чжоу Эньлай, Чжан Тайлэй148 и Ли Лисань149. Была проведена и замена представителя Коминтерна – проштрафившегося индуса М. Роя («отозван лишь ввиду одной организационной ошибки») заменил В. Ломинадзе, настроенный и действовавший в духе наступательной тактики. Новое руководство КПК отказалось от тактики политического маневра и предприняло отчаянную попытку контрнаступления на Гоминьдан.

21 июля Политбюро ЦК ЦКП(б) постановило «предложить» Блюхеру «сжечь свой архив» и сообщить мнение о способах и формах отзыва «наших советников в армии Уханя» в связи с нецелесообразностью продолжения их дальнейшей работы.

Спустя пять дней члены ЦК КПК приняли решение об организации восстания верных, как считалось, компартии частей НРА в Наньчане. Утром 1 августа 1927 г. части под командованием Е Тина, Хэ Луна и других военачальников, находившихся под началом Чжан Факуя150, командира 4-го корпуса, ставшего командующим фронтом, начали вооруженное выступление. На сей раз речь шла о разрыве с левым уханьским правительством. Сам Чжан Факуй на такой шаг не отважился. Повстанцы объявили о создании Революционного комитета Гоминьдана, большинство которого составляли коммунисты. Восстание не привело, однако, к созданию центра революционной борьбы, как на это рассчитывали. С севера на Наньчан шли войска Чжу Пэйдэ. Следовало принимать экстренные меры. И в этой ситуации восставшие провозгласили верность революционным заветам Сунь Ятсена, стремление вернуться в провинцию Гуандун, возродить революционную базу и подготовить новый Северный поход. Наряду с этим они выдвинули лозунги аграрной революции и создания органов крестьянской власти, практически предусматривая конфискацию земель крупных землевладельцев. Предполагалось под этими лозунгами поднять крестьянские восстания по пути следования в Гуандун и прийти в Кантон на волне крестьянского движения, на волне аграрной революции. 5 августа повстанческая армия (12–14 тыс. человек) ушла из Наньчана в направлении на юго-восток – на Сватоу.

Еще 29 июля, т. е. накануне Наньчанского восстания, Политбюро ЦК ВКП(б) своим постановлением предложило Блюхеру «захворать». Последний, в свою очередь, отдал распоряжение военным советникам никакого участия в восстании не принимать. Одновременно Политбюро, опираясь на донесения главного военного советника, поощряло дальнейшее продвижение армии в Гуандун, на старую революционную базу Об этом свидетельствует постановление инстанции от 5 августа 1927 г. послать Блюхеру телеграмму, в которой предписывалось сообщить: «Все Ваши советы [на]счет Сватоу и прочее считаем правильными». Трудно сказать, кому первоначально принадлежала идея движения на Сватоу – китайским коммунистам или Блюхеру. В связи с начатым движением повстанцев на Юг Китая Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление от 11 августа «…считать необходимым удовлетворить заявку т. Уральского (В. К. Блюхера. – Авт.), исходя из расчета снабжения примерно одного корпуса». Однако времени на это отпущено не было.

14 сентября 1927 г. в Москве в IV управлении Штаба РККА было проведено совещание «по разбору Наньчанского восстания». Среди участников совещания в его стенограмме значились вчерашние военные советники в Китае, вернувшиеся на родину: В. Е. Горев, М. М. Чхеидзе, А. Н. Черников, И. И. Василевич, Е. В. Тесленко 151, И. Я. Зенек152, Г. Б. Скалов, К. Я. Волдин, С. С. Чекин (Сергеев), А. Н. Грэй, И. К. Мамаев, М. Г. Ефремов, В. П. Рогачев. Председательствовал на собрании помощник начальника 4-го отдела IV управления Штаба РККА Мамаев.

С основным докладом выступил Горев. Мнение большинства выступавших выразил Скалов, который отметил, «…что быстрое продвижение этой группы в район Сватоу не означает, что группа сильна, а означает, что противник не считает выгодным этот момент, чтобы начать операции». «Эта группа ушла, примерно, с 12 000 винтовок, – отмечал Скалов. – Конечно, завоевать Гуандун с таким количеством довольно рискованно. Для этого нужно намного усилить материальную базу. Таким образом, перспектива нашего ура-завоевательного движения совершенно не обоснована, и здесь нужно быть очень осторожными».