— Умирать — плохо, — согласился Виталик.

— Да! Но это специальные штучки… Специальные лезвия. Если используют их, то люди просто засыпают. Никто никому не причиняет вреда!

Тогда она еще не догадывалась, как дорого ей обойдется эта придуманная истина, которую Виталик впитал, как губка.

Она надеялась, что после операции Виталика оставят в покое, но нет, обмануть ее боссов было не так-то просто. Интерес к ее племяннику стал не таким пристальным, и все же они настаивали на том, чтобы время от времени проводить деловые переговоры с ней в его квартире. Они смотрели, как Виталик реагирует на них, что он запоминает. Елене пришлось перепрятать компромат подальше и надеяться, что племянник ее не подведет.

Он и не подвел. Со стороны казалось, что у него каждый день начинается новая жизнь, и сегодня его вообще не интересует, что было вчера. Это успокоило и Елену, и ее работодателей.

На самом же деле Виталий Воронин был не настолько оторван от жизни. Тетины друзья ему не нравились, он чувствовал: с ними что-то не так. Он помнил детей в маленькой комнате. Дети были несчастны. Но рассказывать об этом тете он не хотел, потому что ей-то друзья нравились! Виталик просто жил и ждал, сам не зная, чего.

Задание с Мишей Хрусталевым оказалось успешным. Елена возилась с ним, как с родным, но когда появился клиент, без сожалений усадила мальчика в приехавшую за ним машину.

К ее удивлению, Виталик проявил беспокойство. Он знал Мишу, пару раз Елена брала племянника с собой на прогулку. Ей так было проще: пока он возился с Мишей, она могла заняться собственными делами. Виталику всегда было легче общаться с маленькими детьми, чем со взрослыми: дети его понимали.

Так что когда тетка перестала приглашать его на прогулки, он начал задавать вопросы. Ей пришлось соврать, что Миша уехал далеко-далеко и больше не вернется. Виталик снова вспомнил комнату с несчастными детьми, но не сказал Елене об этом.

Мария Априонова стала отработанным материалом, настало время готовиться к новому заданию. Им назначили Тоню Нефедову. Семья девочки обладала определенным влиянием, с этим были связаны некоторые сложности. Однако редчайшая группа крови Тони позволяла назначить за нее такую цену, что оправдывались любые риски.

Тоню Виталик видел гораздо чаще, чем маленького Мишу. Елена с начала осени чувствовала себя неважно, посещала курс расслабляющих процедур, все это время за Тоней присматривал ее племянник.

Ее маршрут в городском парке был неслучаен. Она была слишком умна для таких случайностей! Елена проследила за тем, чтобы другие мамочки и нянечки заметили: она постоянно уходит далеко, это нормально, что ее долго нет на виду, никто не должен беспокоиться. На самом деле ее не привлекало уединение. Просто там, вдали от посторонних глаз, она могла передать Тоню племяннику и отправиться по своим делам. Знала она и то, что однажды этим же маршрутом будет удобно увести Тоню навсегда.

О том, что на девочку нашли покупателя, Виталик узнал одним из первых — подслушал телефонный разговор своей тетушки. Она была уверена: он просто не сообразит, что значат ее слова, но он все понял.

Тоня ему нравилась. Он не хотел, чтобы она оказалась в комнате для несчастных детей, не хотел, чтобы она плакала. Он решил, что должен ей помочь.

Оставалось только понять, как. Виталик смутно догадывался, что тетя не отдаст ему Тоню. Придется настаивать, а он не хотел делать ей больно. И вот тут в его памяти всплыли слова, опрометчиво брошенные Еленой. Нельзя бить человека ножом — он тогда умрет. Но если использовать другое лезвие, он просто уснет, и все будет хорошо.

Теперь Виталик мучительно пытался вспомнить, какими лезвиями пользовались те люди, которых защищала тетя Лена. Но тут память его подводила: когда он заглядывал так далеко, все было как в тумане. Когда ему однажды попались на глаза большие ножницы, он решил, что они очень похожи на те лезвия. Они такие смешные, с круглой ручкой, как они могут быть опасными? Наверняка это и есть лезвия, которыми укладывают спать!

Правда, бить ножницами было неудобно, но Виталик быстро сообразил, как с этим разобраться: он развинтил ножницы. А их половинка почти не отличалась от ножа, разве что была безопасна.

Он пошел в парк, хотя Елена не звала его туда. Он просто знал время, когда она там будет. Тоню должны были забрать не в этот день, а позже, но он не хотел дожидаться крайнего срока. Виталик не доверял своей памяти, он слишком боялся, что забудет правильный поступок. Нужно было торопиться.

Он без труда нашел Елену и Тоню на одной из парковых дорожек. Они были заняты в этот момент — кормили котят, которые родились там, в зарослях, в конце лета. Тоня обрадовалась его появлению, Елена — нет.

Однако и неладное она не заподозрила. Она решила, что племянник совершил очередную импульсивную глупость, ей казалось, что от человека с его диагнозом не стоит ожидать спланированных поступков.

Виталик сделал вид, что хочет обнять ее. Елена решила подыграть ему и обняла в ответ, ей нужно было, чтобы он как можно быстрее ушел. А он ударил ее — один раз и еще, еще… Ему хотелось, чтобы она заснула, поэтому он бил ее часто и быстро, продолжая обнимать.

Когда тетя наконец «заснула», он направился к Тоне. Она испугалась того, что нянька вдруг упала и не встает, однако Виталик сумел ее успокоить. Девочка ему поверила — она ведь прекрасно его знала. Правда, уходить с ним она не хотела, а хотела к маме. Но Виталик и тут нашел выход. Он позволил ей то, что запрещали и мама, и нянька: забрать с собой одного из котят.

Этого ей очень хотелось! Котята казались ей чудом, по которому она тосковала, вернувшись домой. Один из малышей, прикормленный ею, сам пошел ей в руки. Ради него Тоня оставила любимую игрушку, решив, что зайца заберет нянька. Зато она несла своего котенка сама, гордо, как новая хозяйка.

Сначала Виталик не повел ее в свою квартиру. Он был абсолютно уверен: очень скоро тетя проснется, разозлится и будет искать Тоню. Поэтому он спрятал девочку и котенка в складском помещении центра занятости инвалидов, где он иногда подрабатывал. Виталик прекрасно знал, где там можно затаиться и как себя вести, чтобы не привлекать внимание. Он провел с Тоней два дня, если и оставлял ее, то ненадолго, ночевал тоже рядом. Узнав об этом, некоторые следователи заподозрили неладное, но Александра не сомневалась, что зря. Виталик сам был большим ребенком, никакой сексуальной тяги к малышке он не испытывал.

Выдержав паузу, он решил, что гнев тети уже утих, она не будет очень сильно скандалить. Ранним утром он привел Тоню к себе. Она просила отпустить ее к маме, но Виталик указал, что мама, скорее всего, вышвырнет котенка вон. Он не пытался обмануть свою подопечную, он действительно в это верил. Тоня, видимо, решила, что котенок ей милее постоянно ссорящихся родителей.

Виталик не знал, что, услышав о смерти Елены, ее работодатели наведались и в его квартиру. Они не верили, что он был способен убить тетку — Виталик казался им безмозглым и безобидным, но требовалась проверка. В квартире никого не оказалось, там не было ни единой детской вещи, и они решили, что подозревать Воронина бессмысленно.