– Не опоздаем?

– Не-е. Числа до двадцатого Альянс продержится. Они не сунутся сюда, пока не добьют приморцев. Я отправлю гонца в Севу. Десятого в полдень вас встретят у железки и отведут на Кирпичный завод. Еще вопросы есть?

Вопросы у Воеводина имелись. Но он промолчал.

Сталкер понимал, что полковник прав. Денис прекрасно знал, что несет всему живому армия Империи Веган. Рабство. Мучения. Смерть. По сравнению с этим кошмаром даже рискованная операция, разработанная Бодровым, не выглядела авантюрой. Остров Мощный погиб. Ни одна община в метро не могла считаться надежным убежищем, всем им грозило нашествие веганцев. Значит, оставалось одно. Спрятать мирных жителей в надежном месте и попытаться отстоять Оккервиль. Другого выхода не было.

– Вот и славно, – завершил Бодров затянувшееся совещание. – Иди, Дэн, отсыпайся. Время у нас есть.

Последний разговор у полковника состоялся час спустя, с Алисой Чайкой.

Они беседовали с глазу на глаз, без свидетелей.

– Ну, спасибо за работу, агент Чайка, – произнес Дмитрий Александрович, когда Алиса села напротив него.

– Лейтенант Ларионов… – заговорила девушка с болью в голосе.

– Ссучился.

– Знаю-знаю, Игнат говорил. Но это значит, что мои доклады…

– Поступали прямо к Сатуру.

Алиса застонала и закрыла лицо руками.

Добывая сведения о системе обороны Альянса и его вооруженных силах, Чайка не допускала и мысли о том, что ее послания читают вражеские спецслужбы. Все было продумано до мелочей. Послания относил Борис Молотов. Он передавал их лейтенанту Ларионову или лично полковнику. И вот вскрылась ужасная правда.

Она, Алиса Чайка, помогла Империи Веган.

– А когда стало ясно, что Ларионов – предатель? – девушка с трудом нашла в себе силы продолжать разговор.

– Месяца два назад.

Чайка едва не лишилась дара речи.

– И вы? Продолжали? Показывать ему?

– А что оставалось делать? – полковник флегматично пожал плечами. – Иначе он заподозрил бы неладное. Зачем, думаешь, мы отправили Альянсу два отряда? Потому и отправили.

В душе Алисы бушевал ураган. Она представила себе, как выходят на позиции штурмовики Вегана. Они точно знали, куда наносить удар. Сметая на своем пути все заслоны, враги врывались на жилые станции, крушили все на своем пути, убивали женщин, детей, стариков. И во всем этом была, пусть и отчасти, виновата она.

– Ну-ну, милая, не казни себя, – впервые за время разговора Дмитрий Александрович позволил себе проявить эмоции. – Ты молодец. Наступление Вегана почти наверняка выдохнется к двадцатому ноября. Это не мои фантазии. Я учел все данные. Приморцы устоят. Мобилизационные ресурсы выше.

– Могилизационные? – Чайка скривилась, словно от зубной боли.

– Называй, как хочешь, – полковник не изменился в лице. – Пулеметное мясо – тоже тактика. Они устоят. Альянс может поставить под ружье все метро. Мазутов, моряков, джигитов. Да всех. И вот тогда, милая, Империя придет сюда.

Не успела Алиса слегка расслабиться, как сердце ее вновь похолодело от ужаса.

– Что? Они… Сюда?

– Сама подумай. Альянс держится. Быстрой победы нет. Веганцы бунтовать начнут. Понадобится «маленькая победоносная». И наркота. Без нее их бойцы на верную смерть не полезут. Но только хрена лысого они получат, – Бодров снова хищно оскалился. – Мы готовы. Мы их ждем. Игнат очень вовремя пришел. Каждый ствол на счету.

Девушка не могла говорить. Она сидела, чуть заметно раскачиваясь на табуретке, и отрешенно смотрела в пол.

– Я слышал, Гаврилов вытряс много ценных сведений из того веганца на кладбище, – продолжал полковник. – Так что, думаю, у разведок боевая ничья. Теперь от шпионов уже ничего не зависит. Все решится в боях… Иди, отдыхай. Игнат, небось, заждался, хе-хе.

Псареву и Алисе, едва они появились в Оккервиле, тут же выделили отдельную комнату на Проспекте Большевиков.

То, о чем девушка мечтала почти полгода, случилось.

«Неужели такую дорогую цену пришлось мне заплатить за отдельную квартиру?» – размышляла Чайка, возвращаясь домой.

09 ноября, третий день войны,

альянс Оккервиль

За столиком в баре сидели пять человек.

На председательском месте возвышался полковник Бодров, настоящий великан ростом под два метра. Рядом стояла огромная кружка браги. Справа от полковника в кресле-качалке сидел Иван Громов, еще не до конца оправившийся от страшных ран, нанесенных выродками. Перед ним – небольшая кружка, и то полупустая. Врачи не советовали Ивану употреблять алкоголь. Он и не пил, но сегодня, учитывая важность момента, согласился пригубить чуть-чуть.

С левой стороны сидели рядом на колченогих табуретах Денис Воеводин и Дима Самохвалов. Герои общины. Люди, которых все давно заочно похоронили, в чье возвращение не верили. Они вернулись вопреки всему. Доползли до дома, совершенно выбившись из сил. Они не сдались. И принесли с собой оружие, способное сильно усложнить работу веганским штурмовикам. С ними пришел Игнат Псарев.

Дима пил брагу наравне со всеми. Еще недавно он и подумать не мог о том, чтобы влить в себя «гадкое пойло». Но теперь только алкоголь способен был заглушить ту боль, что терзала парня изнутри.

Мужчины собрались для того, чтобы помянуть Соню Бойцову, Эдуарда Вовка и Федора Романова. Как раз исполнялось девять дней после их трагической гибели.

Пили молча, не чокаясь. Расторопная девушка Света, назначенная в помощь Ольге и Михаилу Самохваловым, бесшумно появлялась, словно из воздуха, подливала брагу тем, кто желал, и тут же исчезала.

И лишь когда все кружки опустели, полковник решил нарушить общее молчание.

– Вечная память Федьке и Эду. Вечная память Соне. Она поступила так, как и должна была. Спасла других, пожертвовав собой…

– На месте Сони мог оказаться кто-то другой, – Дима говорил, едва сдерживая слезы. – Я ведь просил этого ублюдка Гаврилова, чтоб оставил нас обоих…

– Тогда вы погибли бы вместе, – заметил Денис Воеводин.

– Прекрасно. И мы бы вместе оказались в раю… – буркнул парень, впрочем, без особой радости в голосе.

Дима не очень хорошо разбирался в христианском вероучении, но оценивая жизненный путь подруги, испытывал серьезные сомнения в том, попадет ли она в рай. Да и насчет себя – тоже. И умирать совсем не хотел, ни вместе с Соней, ни без нее.

Прошло девять дней с момента возвращения Дениса и Димы, но в общине до сих пор ликовали по этому поводу. Родители Димы рыдали от счастья и душили парня в объятиях. Появление горячо любимого сына на Ладожской после трехдневного отсутствия стало для них самым светлым и радостным событием. Юноше сложно было представить, каким ударом для Михаила и Ольги стала бы его гибель.