Среди большого числа немецких переселенцев, каждый из которых сохранял личные связи с родиной, своим большим духовным воздействием на общественную жизнь в Прибалтике выделяется целый ряд людей, несмотря на то что некоторые из них проживали в ней всего лишь несколько лет или десятилетий. Среди них следует отметить первого настоящего книготорговца и издателя Канта, Гердера[219] и Гамана[220] Иоганна Фридриха Харткноха, родившегося в 1740 году в Восточной Пруссии и обосновавшегося в 1762 году в Митаве, а вскоре надолго переехавшего в Ригу. Его значение в укреплении духовных связей между колонией и метрополией трудно переоценить. Ведь благодаря ему в Прибалтике кантовская «Критика чистого разума» пережила свои первые четыре, а «Критика практического разума» – соответственно два издания. Им же были изданы новаторские «Фрагменты по немецкой литературе» (1767), «Критические рощи» (1769), а также «Письма для поощрения гуманности» Гердера (1793), и такая издательская деятельность Харткноха, пожалуй, лучше всех демонстрирует, насколько тесно были связаны прибалтийские провинции с внутренним духовным миром Германии.

Многократно останавливался в Риге и Курляндии И.Г. Гаман, ставший в Митаве первым редактором первой местной газеты (1766). Однако наибольшее значение среди всех поездок, встреч и коротких проживаний в Прибалтике разных именитых людей имело пребывание в Риге Иоганна Готфрида Гердера, который в октябре 1764 года стал преподавателем в рижской соборной школе, а в 1767 году вдобавок занял должность пасторского адъюнкта (помощника пастора).

Его деятельность в Риге, основанная на идеях Просвещения, продолжалась до мая 1769 года. Круг же друзей Гердера, куда входил будущий член городского совета Иоахим Христиан Берен и который был восприимчив к духовным веяниям того времени и новаторским призывам друга Гердера Гамана, служил центром Просвещения граждан, где все импульсы и настроения той напряженной эпохи преобразовывались в устойчивые и общедоступные мысли, служившие импульсом для дальнейшего служения на благо общества.

Для самого же Гердера Рига значила очень многое. Ни с чем не сравнимая атмосфера старого торгового города, общинный дух гражданско-патрицианского самоуправления навсегда определили его политические взгляды, а дружба с влиятельными горожанами заметно расширила их горизонт. Однако наиболее далекоидущие последствия имело то, что здесь, познав истоки народного быта леттов, с которым он познакомился во время пребывания в летних резиденциях своих друзей, у него появилось новое видение, положившее начало новой немецкой и общеевропейской эпохи в искусстве. Именно здесь у него произошло преобразование библейских традиций, на которых он воспитывался, в освобожденное от церковного влияния представление о том, что являет собой народ и куда уходят его первобытные корни.

Важнейшим центром духовной жизни Прибалтики являлась старая рижская соборная школа с ее преподавательским коллективом, в который время от времени вливался Гердер, а также рижский лицей (предшественник губернской гимназии), заместителем директора которого был рожденный в Силезии собиратель предметов прибалтийской старины Иоганн Кристоф Бротце. Кроме того, следует отметить также основанную в 1775 году в Митаве и названную в честь Петра Бирона[221] академию Петрину, в которой среди прочих преподавал Г.Д. Хартман. В этой академии преподавателем был и автор самых известных в то время немецких путевых заметок о Польше «Путешествие лифляндца из Риги в Варшаву» (1795–1796) Х.Ф. Шульц. В качестве преемника Хартманна предусматривался Иммануил Кант, брат которого Иоганн Генрих проживал в Курляндии, будучи пастором в Аль-Радене. И хотя Кант такому призыву не последовал, к нему продолжали тянуться многочисленные творческие нити. В частности, боготворивший Гёте несчастный поэт Якоб Михаэль Рейнхольд Ленц от имени обучавшихся в Кёнигсберге лифляндских и курляндских студентов в 1770 году посвятил Канту прославлявшую философа оду.

В центре широкого и многочисленного круга поэтов, писателей и мыслителей, поддерживавших литературные связи с Германией, находилась впечатлительная по натуре писательница Элиза фон дер Рекке, являвшаяся сестрой жены Петра Бирона герцогини Доротеи Курляндской. Эти тесные связи, особенно между Восточной Пруссией и Курляндией, хорошо показал выходец из Восточной Пруссии Теодор Готлиб фон Гиппель в своем пространном и остроумном четырехтомном романе-аллегории «Жизненные пути по восходящей линии» (1778–1781), уловив одновременно самобытность курляндских и в целом прибалтийских национальных и социальных отношений.

А вот городок Дорпат жил своей самостоятельной духовной жизнью. Здесь творил ведущий пиетист Лифляндии – рожденный в Померании и ставший затем лифляндским генеральным суперинтендентом Х.Д. Ленц, отец поэта Якоба Михаэля Рейнхольда Ленца. Судебным бургомистром же здесь был рожденный на острове Рюген известный историк – исследователь Лифляндии Фридрих Конрад Гадебуш. И такое не было случайным, ведь в Дорпате связь с историей лифляндского бытия проявлялась гораздо сильнее, чем в духовно открытой Риге.

Также и в Северной Лифляндии, точнее, в Оберпалене пастором служил прибывший из Веймара Август Вильгельм Хупель – ученый этнограф и демограф, воплощавший в своих трудах точные наблюдения за людьми, связывая их с историей края. В Ревале пустил корни тюрингец Август фон Коцебу, женившийся в 1784 году на первой из своих трех жен, происходившей из эстляндского дворянского рода. Став эстляндским чиновником, он основал в Ревале «публичный театр» и сделал сценическое искусство доступным для прибалтийских провинций.

Основной чертой прибалтийской духовной жизни было Просвещение. Оно, как и большинство духовных движений, пришло в Прибалтику и стало в ней господствовать несколько позже, чем это произошло в метрополии, но это господство было практически неограниченным. Наиболее значимым его представителем являлся родившийся в Саксонии и чрезвычайно деятельный лифляндский генеральный суперинтендент Карл Готлоб Зоннтаг (1765–1827).

Рационализм, лежавший в основе Просвещения, проповедовался на церковных кафедрах вплоть до 30-х и 40-х годов XIX столетия. Впрочем, пиетизм, возникший как духовное движение в результате сильного влияния гернгутеров[222], до конца никогда никуда не исчезал.