Фэйцинь. – Он знает небесные стратегии, вот и поделился со мной своими мыслями.

– В другой раз пусть их на бамбуковом свитке нацарапает и так делится! И вообще, вы слишком близко друг к другу стояли!

Ху Фэйцинь не стал возмущаться, хотя это были просто возмутительные претензии. Ссориться с Ху Вэем ему не хотелось.

Поэтому он сказал:

– Хорошо, что на нашей стороне есть опытный че… хм… Я тут подумал, может, с Чангэ посоветоваться?

– Исключено, – отрезал Ху Вэй. – Он хоть и бывший небожитель, но смертный. Сунься ты в мир смертных – ничего хорошего из этого не будет. Тебе могут устроить ловушку.

– Я верю Чангэ, – обиделся Ху Фэйцинь.

– И Небесный император может этим воспользоваться. А если он узнал, что ты встретился с Чангэ? Может, за ним теперь следят и поджидают, когда ты к нему придёшь, чтобы тебя схватить или вообще убить? Ты думаешь, я позволю тебе так рисковать?

– Да я просто мог бы воспользоваться Небесным зре…

– Нет, – категорично сказал Ху Вэй. – И только попробуй меня ослушаться! Я тебе хвост откушу!

[276] Даос приходит в деревню Синхэ

Клёва не было. Старый Ли досадливо цокнул языком, смотал удочку и пошлёпал домой. Придётся сегодня его карге обойтись одним рисом.

Деревня Синхэ располагалась у реки с тем же названием, домов в ней было всего полста. Прежде называли её деревней Цинь – по имени вана[15], что в ней жил, но с тех пор много воды утекло: семья Цинь давно уехала отсюда, слуги перебрались за ней, домов в деревне помелело, и даже название забылось, вот и стали называть деревню Синхэ, раз уж она стоит у реки Синхэ. Но об этом не помнил даже старый Ли, а ведь он был старее всех: прошлой весной разменял девятый десяток.

– Ничего не поймал, – сказал старый Ли соседу, когда тот его окликнул. – Нет рыбы, ушла. Синхэ скоро мёртвой водой станет.

– Плохо, – ответил сосед.

– Чего уж хорошего, – согласился старый Ли. – Надо бы старосте расстараться и…

– И что? – недовольно спросил староста, который как раз проходил мимо и услышал их разговор. – Залезть в реку и икру вместо рыб метать?

Старики рассмеялись.

Старый Ли сказал:

– Надо бы сходить к шаману, пусть поколдует. Мозги у него хорошо варят, пусть покумекает, как вернуть удачу деревне Синхэ. Не иначе как злые духи воду мутят и рыбу из реки прогоняют.

Все трое покивали, поскольку мысль эта пришлась им по душе, и отправились к шаману. Из того тоже уже песок сыпался, но ум он ещё не подрастерял. Шаман из него был скверный: ему никогда не удавалось призвать дождь или, скажем, разогнать тучи, – но практические советы он раздавал охотно, и они всегда были полезные.

Стариков шаман встретил не слишком приветливо: кости у него разломило поутру, так что он написал предсказание о дожде и вывесил его в деревне, чтобы люди успели набрать пресной воды, если на то будет их желание.

– Вернуть удачу деревне Синхэ? – кисло спросил шаман. – Чтобы удача вернулась, нужно, чтобы её сюда притягивало. У нас в деревне даже храма толкового нет, да и каким богам поклоняться – мы не знаем. У нас и знахаря в деревне нет, крестьяне ко мне лечиться приходят. О какой удаче вы толкуете?

– Да так-то оно так, – протянул старый Ли, – а всё же не помешало бы и нам чуток удачи. Рыбы, вон, в реке нет, а карга моя денно и нощно меня пилит, рыбы ей подавай. Благо ещё рис растёт…

И все четверо сосредоточенно поплевали через плечо и сотворили знаки-обереги, чтобы не сглазить последнюю удачу.

– Надо, чтобы храм в деревне был, – настаивал шаман, – тогда и в нашу сторону боги станут поглядывать. Надо даоса или хэшана разыскать и в нашу деревню водворить, тогда и удача вернётся.

– Так-то оно так, – опять возразил старый Ли, – да где ж его взять? На даосов и хэшанов силки не ставят. Деревня наша маленькая и от больших дорог далеко, а даосы и хэшаны по большим дорогам ходят в большие города.

– Злых духов изгоняют, – высказался шаман с уважением. Сам он этим заниматься даже не пытался.

– Уважаемые люди, – покивал староста.

В дом шамана с воплями и гиканьем ворвались деревенские мальчишки.

– Даос в деревню пришёл! – завопили они. – Тётка Ли сказала, что видела даоса в деревне!

– Даоса?! – разом воскликнули старики.

Они похватали свои палки и поковыляли, как гуси, за мальчишками. Для тех приход странников в деревню всегда был праздником: торговцы иногда угощали их орехами или сладкими ягодами. Даосов они, правда, ещё ни разу не видели, поэтому не знали, чего от них ждать, но судя по тому, как оживились старики, ждать следовало златые горы, не меньше!

Даос пришёл в деревню Синхэ с севера. Лицо его было закрыто вуалью, соломенная шляпа была потрёпанной ветрами и песчаными бурями. Посохом с колокольчиками он опирался при ходьбе, поскольку немного прихрамывал. На руке была перчатка лучника, хотя лука при нём не было. Сапоги его были стоптаны странствиями, но одежда была добротная, такую в этих краях и не видывали. Деревенские тут же решили, что даос пришёл из столицы. Он был высокий и статный, а когда он сел на скамью у постоялого двора и снял шляпу, то они увидели, что у него красивое, благородное лицо, на котором блестят серо-голубые глаза, похожие на талый лёд, и не слишком длинные волосы, концы которых, казалось, были опалены.

На приветствие даос лишь бледно улыбнулся. Мальчишкам он улыбнулся чуть приветливее, но его котомка была пуста, ему нечем было их угостить, и они, разочарованные, отстали от него.

Староста толкнул шамана в бок и кивком указал на старое, засохшее дерево у постоялого двора. Оно уже полста лет стояло сухим, а теперь вдруг на краях веток стали проступать почки. Старики сочли это добрым знаком: даос принёс с собой удачу!

Староста почтительно приветствовал даоса и стал расспрашивать его, кто он, как его величают, откуда он пришёл и куда направляется. Даос только продолжал бледно улыбаться и не отвечал.

Что он мог им ответить?

Звали его Чангэ. Фамилии у него не было. Некогда он был небожителем.

[277] Чангэ остаётся в деревне Синхэ

– Ты из столицы, даочжан? – спросил староста, велев хозяину постоялого двора накормить даоса.

Чангэ поднял ладонь, отказываясь от еды. Он так и не привык к ней, хоть бродил по миру смертных вот уже пятьдесят лет, и