будто есть синтез их. Центр Духа в Иесод, но опять он, как девять, есть как бы сумма взаимодействия Ход и Победы751, а Малкут, 10[-я], есть как бы круг, их замыкающий и очень напоминающий Корону в самом начале или ауру Адама. Малкут есть также и Едем-Царство, и внутри его рождается Адам. Дерево жизни и познания есть или Иесод в Малкуте и сам Малкут, или же правая и левая рука Малкута752.

В трактате «Христос и Каббала» Поплавский дает такое объяснение устройства мира сфирот с точки зрения тринитарной христологии и, одновременно, собственной «сексуальной каббалы»:

Он, этот первый, есть Adam Cadmon, или, вернее, Kether, корона, которая делится на десять: три, три и четыре, соответствующие трем лицам троицы. Первое содержит в себе и является единством трех идей творения: Духа-Субъекта – Ткани Разума – объекта и Слова, рождаемого от них двух. Kether, субъект мира, Hohma, идея-ткань Разума, Винах753, снисходящее в нее внимание субъекта, сын, мудрость. То есть идея отца Kether, идея сына Binah-Мудрость и идея ткани Разума, в которую он спускается, объективируясь. 4 сефирот есть родившийся от этого брака объективный дух הוהי754.

Наконец, в трактате «О тайнах М. Ж.» (1934) древо сфирот, разделенное на три триады, характеризуется следующим образом:

Три первые есть:

   Тема мира – Кетэр,

   Разум мира – Хокма,

   Воображение мира – Бинах – седалище вечного искусства Божия.

Вторые три суть:

   Строгость мира – Гебура,

   Жалость мира – Гедула и

   Красота мира – Христос Тифэрет.

Третьи же три суть:

   Слава мира – Пан Бафомет, пол Божий гомосексуальный,

   Вечность мира – огнедышащий Белус и

   Победа над смертью – спящая Астарта,

и, наконец, Божественно спокойный Малхут, жена Бога и всех Богов, мирно и безгрешно рождающая и зло и добро – непорочная Дева755.

У Поплавского встречаются и достаточно необычные рассуждения о сфирот, которые трудно отнести к влиянию какого-то источника. Так, например, он говорит о них в уже знакомом нам контексте отношений между супругами, подчеркивая при этом различие между древом познания и древом жизни:

Древо знания есть Тайна абсолюта и Единства, древо жизни есть тайна личности и жизни. С точки зрения только дерева познания, жизнь есть ошибка, сладострастие, должное быть уничтоженным. Дерево знания Сефира Гиммель, дерево жизни Сефира Бет756. Aleph757 в таинственной гармонии между ними. Однако тонализирующей нотой, Сердцем должна быть Небесная Дева, та же сефира Aleph, или Ceter, Пречистая Дева, Небесная мудрость, Мать, а не жена Ghimel’а. «Никто не подымет и покрывала», Муж же ее непорочный есть Невидимый Дух En-Soph. Соединит[ь]ся с нею есть Тайна тайн и может сделаться (так. – К. Б.) лишь безгрешно, как сын с матерью758.

Очевидно, результатом собственных раздумий Поплавского является и небольшой текст о некоей «абстрактной Сефире», в котором он пытается объяснить смысл и роль сфиры per se, вне всякой связи с конкретикой древа эманации (в этом он сходен с некоторыми каббалистами, например Моше Кордоверо, писавшими о природе сфирот)759:

О абстрактной Сефире

1. Эти энтелигибели (так. – К. Б.) не подобны интелигибелям природы, и это их разбирает Аристотель под именем основных видов. Они есть формы самого мышления и его априории. Субъективный разум и логика, от которого неотделимы содержание математическое, и пространственное, и временное. Это вечные условия бывания и бытия, вечные аксиомы внеположения.

2. Однако будучи необходимой формой связи между Абсолютом положительным и отрицательным, они имеют как бы отношение ко всем возможным формам такой связи.

3. Эта Сефира вызывает определенное умонастроение, в котором ее принципиальный полюс стремится оторваться от ее формального полюса, то есть от принципов индивидуации, ибо сам принцип индивидуаций есть для него как бы тоже идея среди идей760.

О том, как размышления о Древе сфирот проникают в личные переживания Поплавского, можно узнать из его записей. Так, 10 марта 1933 года он пишет в дневнике:

Хамские и грустные танцы в «Оазисе». Тусклое объяснение с Лидой. Удивительно, мучительно красивый, нежный скелет, в точности, как Дина, холод и свежесть. «А где Вы теперь?» – «Теперь я опять на пароходе отплываю от родных берегов и с фальшивым билетом», и как Наташа, просто так, без усилия, на целую сферу выше «en pleine Kabbale, en pleine illumination»761. <…> Со страхом, с ужасом шел к ней. Боже, помоги, защити, дай мне не пропустить единственный случай умереть совсем и дважды. Но сразу стало ясно: «Ведь это через нее тебе достался свет». Как она захочет. А она из Малкута перешла в Гедулу и даже в Бинах, свою родину…762

Каббалистические занятия Поплавского нашли отражение и в небольшой статье «С точки зрения князя Мышкина» – одном из немногих «мистических» текстов, которые были опубликованы им при жизни (она увидела свет в 1933 году в 9‐й книге журнала «Числа»). В этом небольшом метафизическом трактате, посвященном «духу музыки», Поплавский затрагивает основные концепции каббалистической космогонии: это и безраздельный и непостижимый Абсолют (Бесконечное, Эйн-соф), и первое движение внутри него, самоудаление Божества, освобождающее место для создания мира (цимцум), и первое творение, принявшее форму Предвечного Человека (Адам Кадмон), и эманация божественного света в виде иерархически устроенного мира сфирот… Итак:

Психоаналитическая космогония… Что было сначала… Вообще универсально-серое… Потом тихое веянье расчистило место будущего мира, сдуло, отмело все черное книзу и белое сосредоточило наверху… Это материя и дух, электрические супруги… и потому «люди смотрят на небо и думают: там Бог, а ангелы смотрят на землю и думают: там Бог»… Но где же Он? Не там и не здесь, а при встрече их, на самой поверхности отражения, в плотском материальном явлении духа… Здесь Кант не понял, а Гегель понял… Сущность не «за вещами» и не «за разумом», а на самой поверхности, в радостной, сияющей, реальной встрече того и другого в пластически-объективном рождении духа… Не знаю насчет папиросы Розанова763… но свежесть яблока, блеск воды, прозрачность деревьев, которые растут в царстве, сто раз реальнее, конкретнее, ощутимее их отражения на земле… Нет, скажи все-таки, как ты себе представляешь царство, не рай имей в виду, а царство – Малкут, ибо все-таки идея рая есть отдых усталых, а усталость наполовину не понимает, не принимает жизни…