но русалка схватила его за запястье, острые ногти впились в кожу, и она потянула его к себе.

Белые волосы поднимались веером за спиной, пряди покачивались, танцуя в ряби воды. Лицо, будто выточенное из мрамора, и бесконечно глубокие серебристые глаза – отвести взгляд от такой красоты само по себе было бы подвигом. Она была красивой. До боли красивой. И она была нужна ему. Он бы снова и снова тонул в этой лагуне, добровольно, если бы только мог обрести вечность в компании самого прекрасного в мире существа.

Нет. Это не его мысли. Кейн противился им, дернул ногой, но большего транс не позволил ему сделать, любые попытки были бессмысленны. Ему нужно плыть обратно, уходить, пока он окончательно не околдован, но конечности отказывались двигаться, легкие сжались.

Если бы он только мог приблизить свои губы к ее, почувствовать мягкий бархат кожи, вкусить вечность, все было бы в порядке. Краем глаза он заметил, что красавица-русалка приближается к нему. Когда она поцеловала Кейна, потребность дышать исчезла. Он утонул бы в лагуне счастливым человеком.

Разве что… Кажется, он что-то упустил.

Когти русалки впились ему в спину, поцелуй становился всё глубже.

Кто-то, по кому он будет очень скучать…

Когда мир вокруг погрузился во тьму, в его голове как смерч завертелось имя.

Лорелея.

Глава 26

Лорелея

Перекрестие Костей

Поздний Красновей

Лорелея наблюдала за тем, как Кейн нырнул, сердце подпрыгнуло к горлу, а дыхание стало прерывистым. Когда он полностью скрылся под водой, она осмелилась бросить взгляд в сторону Роува и Роды, чтобы понять, заметили они или нет. Сестра Абадо уже смотрела на нее убийственным взглядом. Лорелея вскочила на ноги. Судя по тому, как Рода улыбнулась ей, она, похоже, знала, что Лорелея пряталась там все это время. Она была похожа на питона, выжидающего подходящий момент для атаки.

Несмотря на боль в ногах из-за вчерашнего скалолазания, Лорелея со всей возможной скоростью метнулась к деревьям. По грохоту камней, катящихся по склону, она догадалась, что Рода стремительно поднимается за ней. Если Рода умела двигаться так же, как Цилла, то у Лорелеи были большие проблемы.

Лоза и ветки царапали кожу, пока она мчалась через джунгли. Она петляла между деревьями, натыкалась на стволы, которые не успевала обогнуть. Ударилась об упавшее бревно, пытаясь перепрыгнуть. Шорох, преследовавший ее, не оставлял сомнений, что Рода находилась в опасной близости.

– Тебе не убежать от меня, Лорелея! – крикнула Рода. – Я все детство гонялась за кроликами побыстрее тебя!

Лорелея похолодела. Она прибавила скорость, продираясь сквозь кусты, не обращая внимания на вонзавшиеся в щеки и руки шипы. Раздвинув лианы, она продолжила углубляться в море зелени. Она следила за сменой направлений, пытаясь запутать Роду в бессвязном блуждании. Лево, лево, право. Право, лево, лево, право.

Но сбросить Роду с хвоста не удавалось. Она шла по ее следу, приближаясь с каждым шагом.

В боку закололо. Легкие не справлялись и не могли больше вдыхать достаточное количество воздуха. Другого выбора у нее не оставалось, кроме как остановиться на мгновение у ствола дерева и перевести дух. Что-то просвистело, кинжал вонзился в ствол дерева совсем рядом с ее головой. Она вскрикнула, испугавшись того, как близко от ее виска он оказался, и оттолкнулась от дерева. Рода зубоскалила где-то позади. Но, сколько Лорелея ни вглядывалась в зелень джунглей, она не видела ничего, кроме лиан и деревьев.

– Малютка Шторм, – позвала Рода. – Малютка Шторм, выходи, где бы ты ни пряталась.

Лорелея чуть не споткнулась, услышав, что Рода назвала ее настоящим именем.

Как она узнала?

Бежать она больше не могла. Она заблудится и погибнет, едва успев уйти от погони. Лорелея понимала, что единственный способ выбраться – принять бой. Глупо было думать, что она сможет сражаться на равных с кем-то вроде Роды, но теперь Лорелея стала пиратом, поэтому ничто не обязывало ее сражаться честно.

Она заметила гнилое упавшее дерево неподалеку, подбежала к нему так быстро, как только могла, и укрылась в беспорядке спутанных корней, торчащих в воздух. Лорелея зарывалась все глубже, пока не убедилась, что ее не видно снаружи. Дрожащими пальцами она крепко сжала здоровенный камень. Рода объявилась спустя пару мгновений.

– Малютка Шторм, – пропела она, будто играющий ребенок. – Ты думала, я не знаю, кто ты такая?

Под ее ногой хрустнула сломавшаяся ветка, когда она приблизилась к укрытию Лорелеи.

– Он мне все рассказал, – продолжала Рода. – Только за твою кровь он предложил так много. Прикончив тебя, я, наконец, прославлю «Алую Деву», и мы больше никогда и никому не будем кланяться.

Сердце Лорелеи заколотилось так быстро, как никогда прежде. Как бы тихо она себя ни вела, она была уверена, что грохот сердца о грудную клетку выдаст ее. Удары гулко отдавались в ушах, пока Рода насмехалась над ней.

– Я убью ее! – вдруг безадресно закричала Рода, обрывая лианы и ломая ветки. Она прошептала себе под нос еще несколько фраз, но совершенно точно в джунглях были только они вдвоем, больше никого.

– Убирайся из моей головы! – выкрикнула Рода. – Никто не смеет приказывать мне, что делать!

Рода появилась в поле зрения Лорелеи, ноги ее были согнуты в коленях, она пробиралась вперед. Она ткнула одним из своих кинжалов в кустарник рядом и продолжила поиск добычи. Шарила по округе и напевала ту же песенку, что мать Лорелеи, когда они играли в прятки на пшеничных полях. На этот раз песня обрела новый, жуткий смысл.

Чайка в небесах летит,

Мышка по земле бежит,

Рыбка плавает в воде

Только лиса ждет в тишине.

Рода вытащила второй кинжал и держала его наготове. Она подошла ближе, клинки сверкали, острые, готовые к бою, ее взгляд шарил по местности. Рода была похожа на Циллу золотисто-смуглой кожей и красотой. Но если у Циллы черты лица были мягкими, то у Роды – острыми, как и ее кинжалы.

Воет на луну волчица,

Свинье богатый ужин снится,

Коты во сне сопят, мурлычут.

Лиса преследует добычу.

Рода подошла ближе и остановилась прямо возле укрытия Лорелеи, повернувшись спиной к дереву. Лорелея судорожно вздохнула, крепче сжимая камень в руках. Она перенесла свой вес на ноги и медленно встала, пока Рода продолжала петь.

Встрепенулись вдруг грачи,

Сова заухала в ночи

А лисица нападет,

Когда ее