Прямоугольник аномалии закрутило, будто вращающуюся дверь, это разом придало дополнительную силу смерчу, он попросту вобрал её в себя, накатил на Маленского, сыпанул искрами и вмиг спалил удерживаемое тем заземление. От разогнанных до бешеной скорости песчинок ассистенты защитить не могли, и Федя закрыл руками лицо, его потянуло к краю площадки для поединка. К самому, самому краю!

Потянуло и — недотянуло.

Барчук осознал, что находится в шаге от поражения и вошёл в резонанс. Донеслась резкая судорога энергетического фона, я поднажал ещё, да так что в глазах посерело, но заставил отступить Федю лишь на полшажочка назад. Тогда ослабил нажим и стал ускоренными темпами набирать потенциал.

Быстрее, быстрее, быстрее!

Крутившийся внутри энергетический волчок стремительно втягивал в меня сверхсилу, стремительно — и всё же недостаточно быстро. Вихрь задрожал и рассыпался, резкий перепад давления снёс пыль в сторону, а там и меня вышибло из резонанса. Приток энергии упал до смешных сорока четырёх килоджоулей в секунду, ещё и от перенапряжения в глазах потемнело, едва устоял на ногах.

Федя уставился на меня ошалелыми глазами и начал вскидывать руку, тогда-то я и сжёг почти весь набранный потенциал, вытолкнул его из себя раскалённым потоком плазмы.

Думал — выгорит, и просчитался, недооценил противника.

Маленский вмиг сотворил воздушную линзу, и та приняла выхлоп на себя, полностью его не погасила и всё же серьёзно ослабила. В итоге Федю не выбросило за пределы площадки, лишь оттащило к самому её краю, да ещё опалило. Точнее — должно было опалить, но постарались ассистенты, уберегли от ожогов, лишь задымился комбинезон.

Только это уже неважно, между мной и победой — полметра.

Зараза!

Федя ударил импульсом, способным выбить человека из ботинок, но за последние дни меня здорово натаскали уворачиваться от выбросов сверхсилы, перекатом ушёл в сторону и даже успел погасить несколько цепочек ионизированных молекул воздуха, по которым ко мне устремились всполохи молнии. Ещё три или четыре угодили в цель, заземление перегорело, и электричеством дёрнуло так, словно никто и не прикрывал вовсе.

Тело выгнуло судорогой, и сразу бетонной плитой навалилась разом возросшая сила тяжести, но хоть и скрипнул зубами, всё же резко махнул рукой, как если б в той был зажат невидимый хлыст. Хлыста не было, вместо него сверкнул разряд и не простой, а скрученный с кинетическим импульсом — таким Матвей приласкал на зачёте Василя.

Заземление Феди давно приказало долго жить, и — щёлкнуло! Выпущенный Барчуком плазменный луч унёсся в небо, а сам он вывалился за пределы площадки. Устоял на ногах и не упал, но уже там — за чертой. И сразу ударил гонг.

Победа? Да неужто? Как-то мне в это не поверилось. Обычно ж как — если победа, то противник не на ногах стоит живёхонек, а от боли корчится или вовсе остывает. Сейчас же всё не так, сейчас всё неправильно как-то.

Наверное, иррациональное ощущение неправильности и позволило среагировать на следующий выпад Барчука. Маленский ещё не вывалился из резонанса, и его просто распирало от притока сверхсилы, в мою сторону ударил выброс плазмы, способный прожечь в танковой броне дыру размером с блюдце. Гравитационная ловушка за секунду до того развеялась, и я уже поднимался с земли, но взгляда от соперника при этом не оторвал, вот и успел кувырком уйти в сторону, только горячим воздухом обдало.

В следующий миг Федя ударил вновь, но второй луч расплескался огненной вспышкой в метре от него. Маленский даже отшатнулся и руками прикрылся, вроде — опомнился.

Вот тогда-то я и прочувствовал победу по-настоящему. Заставить Барчука потерять лицо в присутствии комиссара Хлоба и кучи важных господ — это ли не истинный успех? Да я на такое и не надеялся даже! А что плечо как-то очень уж сильно припекает — ерунда, можно и потерпеть. Бывало и хуже.

К слову, а с чего меня вообще обожгло? Почему ассистент не прикрыл?

Ещё и санитары с носилками прямиком ко мне бегут.

Во дела!

Глава 4

Носилки не понадобились, с площадки ушёл сам, благо даже голова не кружилась и не шатался. Медбратья переглянулись, покрыли матом паникёра-ассистента и уже без всякой спешки поплелись обратно к санитарным автомобилям.

— Победил курсант Линь! — громогласно объявил в рупор Савелий Никитич. — На ринг вызываются курсанты Клевец и Медник!

Студенты принялись горланить моё имя, но подойти и поздороваться со знакомыми не вышло, усатый фельдшер усадил на подножку кареты скорой помощи и принялся хирургическими ножницами срезать прожжённый рукав тельняшки. Кожа в месте поражения электрическим разрядом покраснела, но обошлось без сильного ожога, и я запротестовал:

— Да ерунда!

Фельдшер и слушать ничего не стал, начал накладывать повязку. Второй бой никак не начинался, причина заминки прояснилась, когда подошли Савелий Никитич и бледный словно мел ассистент. Его аж трясло всего.

— С ума сошли?! — напустился он на инструктора. — Это ж негатив! Вы почему не предупредили? Вы понимаете, что я физически не мог его прикрыть?!

Мне как-то резко поплохело, а вот Савелий Никитич остался невозмутим.

— Зачем физически? Энергетически прикрывать нужно!

Молодой человек шутки не оценил, его физиономию окончательно перекосило.

— Я буду жаловаться руководству! — выпалил он и убежал.

Инструктор поглядел на меня сверху вниз и покачал головой.

— Это мы с тобой дали маху! — вздохнул он. — Ты ж ни то ни сё — тебя ещё и негатив прикрывать должен был. А кто б его нам на потешные бои выделил? А вообще, курсант, ты в рубашке родился: кабы не высокая сопротивляемость организма и отличная техника заземления, поджарили бы тебя. Как пить дать поджарили.

Я не без труда поборол тошноту, представив, что мог сотворить со мной выброс плазмы. Но возмущаться не стал, постарался придать лицу невозмутимое выражение и сказал:

— Ну, теперь-то в негативе нет нужды. В резонанс часов через шесть смогу войти только.

— Забудь! — отмахнулся Савелий Никитич. — Снимем с соревнований по состоянию здоровья. Никто на себя такую ответственность не возьмёт, даже не спорь.

Я спорить и не стал. Как-то разом отпало всякое желание снова на площадку выходить. Да и Барчуку дополнительных баллов за мои победы не обломится.

Впрочем, о чём я? Какие победы?

Раскатали бы меня во втором круге. Без резонанса там ловить нечего.

Начался второй поединок, я ещё посидел немного, собираясь с духом, потом поднялся с подножки автомобиля и поискал глазами Матвея. Тот вынырнул откуда-то сбоку и стиснул в своей лапище мою ладонь.

— Поздравляю! Красавчик!

— Да брось! — усмехнулся я. — Пошли лучше Митю