ощущение голода и убедить мозг, что для сытости достаточно и одного взгляда на личинок.

– Знаешь, я ведь тоже раньше брезговал, – вздохнул мужик. – Но с голодухи-то чего только не слопаешь. И поверь мне, та дрянь, что я ел, была во много раз хуже того, что я вам могу сегодня дать.

Некоторое время мы работали молча. Только стук молотка Льда гулко разносился по библиотеке, всё сильнее напоминающей мне склеп. Мы уже почти закончили, когда в комнату вошла Яга.

– Гане зуб вырвала, дала ей настойку, а ещё обработала пролежни и обтёрла её, – проговорила она. – За ней нужен лучший уход, иначе раны мокнут, может быть заражение. Я ей всё рассказала, она тебе объяснит.

– Добро! – кивнул мужик.

– А подруга ваша к вам не возвращалась? – шепнула мне на ухо Яга, подойдя ближе.

– Она же с тобой уходила, – ответил я, также понизив голос.

– А потом убежала, пока я Ганей занималась. – В голосе Яги прозвенела тревога.

– Девушка должна была сюда прийти, да видно, заплутала, – громко сказала Яга, а Лёд чуть слышно выругался. Едва не уронив молоток мне на голову, но успев подхватить.

– Ну сами ищите, как закончите, – пожал плечами мужик. – Я к Ганьке пока схожу, если всё хорошо, принесу вам еды, как уговор был. А со спиной моей как?

– Я мазь у Гани оставила, должна помочь, – ответила Яга.

Стоило мужику выйти, как Лёд в два удара наспех прибил последнюю доску и спрыгнул вниз.

– Вот я так и думал! – воскликнул он, откидывая волосы со лба. – Да что это за женщина! Почему ей никогда спокойно не живётся!

– Возможно, она напугалась Гани, хотела вернуться к вам, да заблудилась, – вступилась за неё Яга.

Лёд лишь раздражённо фыркнул. Мне тоже в это слабо верилось.

– Ладно, я пойду её искать, а вы будьте здесь, – решил Лёд. Взял свою лампу и торопливо ушёл.

В комнате стало непривычно тихо, если не считать копошения в ящиках.

– Что там за Ганя такая страшная? – спросил я.

– Не страшная, а больная, – поправила меня Яга. – Ганя не всегда такой была. Когда-то даже сама ко мне приходила. Почему-то её тело начало расти, хотя она мало ест. Духи говорят, Ганя так защищается от мира, и ничего здесь не поделать. Это такая броня. Но она же её и убивает. Так странно. Смертельная защита.

– Чтобы защититься от жизни, надо умереть, ничего странного, – ответил я, поднимая ладонями висюльки на шапке Яги.

Её лицо было снова покрыто серебряной краской, а в уголках глаз блестели слёзы.

– Почему ты плачешь?

– Это грустное место. Я вспомнила, как мы с братом ходили сюда. А теперь его уже нет.

– Он тоже был шаманом?

– Да каким шаманом?! – мотнула головой Яга. – Он тоже лечил. В нашем роду все были лекарями, кроме моих родителей. Бабушка с дедушкой нас всему учили. Но многие считали, что в падении мира виноваты медицина и наука. Бабушка с дедушкой не скрывали своих умений, и их убили. Давно это было. Мы тогда жили выше по реке. И брат решил, что если мы хотим лечить, то должны опираться не на науку, а на природу и духов. Он спрятал все наши книги, инструменты и флешки с записями операций, нашёл какую-то старуху, она провела инициацию и сделала этот наряд.

– То есть ты только притворяешься ведьмой? – Я сжал в ладонях щёки Яги и потёрся носом о её нос.

– Нет, – прошептала Яга. – Я правда слышу духов, которые меня ведут. А возможно, это умершие предки. Или воспоминания об уроках дедушки и бабушки. Я не знаю. Всё так перемешалось в моей голове.

Яга прикусила нижнюю губу и посмотрела на меня влажными глазами. От слёз на её щеках виднелись дорожки, я провёл по ним кончиками пальцев и осторожно прикоснулся губами сначала к одному глазу Яги, потом к другому, а после прильнул к её губам, но она меня оттолкнула.

– Не здесь! – Снова нахлобучила шапку и отвернулась от меня.

Я не стал спорить, тем более что в коридоре отчётливо послышались шаркающие шаги.

– Ганя довольна, – проговорил мужик, открывая дверь. – Как сделали крышу, покажет лишь время, но на первый взгляд неплохо. Вот, как просили.

Он протянул Яге объёмистый мешок.

– Это что? – спросил я.

– Мука из насекомых, – пояснила Яга. – К слову, я в лепёшки её тоже добавляю, вы нормально их ели, никто не помер.

Я пару раз сглотнул, а потом ответил:

– Лучше скажи Льду и Эй, что это мука из бобов. Вкуснее не знать, из чего сделана еда.

Яга покорно кивнула и с трудом затолкала мешок в рюкзак.

– А вы не встретили наших ребят? – в надежде спросил я.

– Нет, на этом этаже тишина. Походите, позовите их. Здесь и правда легко потеряться. Ну, приходите ещё, нам с Ганей помощь не помешает, – вздохнул мужик. – Хотя я знаю, сейчас молодые совсем бессердечные. Им абсолютно плевать на других. Как Ганька плакала, когда наша доча ушла. А та даже не обернулась. Не лицо, а маска бесчувственной куклы. И кому она там будет нужна? Вот вы нужны кому-то? Где ваши мамки? Я не про тебя, Яга, а про твоих гостей. Ты хорошая девочка, я знаю, не бросаешь своих. – Мужик сочувственно похлопал Ягу по плечу. – Но то редкость. Ладно, пойду я.

Он резко повернулся и оставил нас снова наедине друг с другом.

– А я иногда хочу уйти и быть бессердечной, – едва слышно прошептала Яга. – Но смогу ли?

Я не знал ответа. Я и сам столько раз порывался сбежать от Эй, Льда и Врача, но почему-то всё равно менял своё решение буквально на пороге.

– Их давно нет, надо, наверное, поискать, вдруг что стряслось, ты ведь здесь ориентируешься? – ответил я.

– Только на верхних этажах. Внизу я была лишь раз и плохо всё помню.

Я понадеялся, что Эй со Льдом бродят где-то совсем близко. Внезапно раздался истошный мужской крик, прошивший насквозь мёртвую библиотеку; его эхо раненой птицей отскакивало от бетонных стен, постепенно затухая. Яга вцепилась в мой рукав, а я нащупал в кармане рукоятку ножа. Я так и не смог определить, был ли это голос Льда.

– Лучше поскорее их найти, – сказала Яга.

– А может, твои духи скажут точно, куда нам идти, или как блуждающие огоньки приведут их сюда? – непонятно на что надеясь, рискнул уточнить я.

Яга медленно повернула ко мне голову. Хоть я и не видел сейчас её лица, но был уверен, что она посмотрела на меня как на умалишённого.

– Ну тогда пошли, что