— Всадники, князь!

Мгновенно вскочил, машинально натянул на себя одежду. Успел еще услышать, как Гальшка спросонья спросила:

— Куда ты?

Крикнул ей:

— Вернусь и расскажу!

И молнией — во двор. А там уже собрались все бойцы. Оруженосец даже съязвил:

— Поздно спишь, князь!

В другое время воспринял бы это как шутку, но, увидев, как из лесной чащи показались всадники, обозлился:

— Помолчал бы!

И пожалел, что не сдержался, потому что оснований беспокоиться не было. Федя внимательно посмотрел вперед и с удивлением произнес:

— Неужто Трофимыч?!

— Трофимыч? — переспросил Сангушко и стал присматриваться к всадникам. — Точно! — радостно закричал он и бросился навстречу гостям. Один из них остановил коня. Сомнений не оставалось: перед ним был сотник Острожского.

— Какими путями, Трофимыч?

Сотник медленно, словно это тяжело давалось ему, слез с коня. Перед Сангушко и его побратимами предстал увалень, лицо которого, слегка заплывшее от жира, светилось от неподдельной радости.

— Здоров будь, князь! — Трофимыч так стиснул Дмитрия в крепких объятьях, что тот даже почувствовал, как хрустнули ребра.

— А я думаю, Трофимыч — не Трофимыч? — князь перевел дыхание.

— Что-то не вижу твоего оруженосца? — вымолвил тот и огляделся по сторонам.

— Здесь я, — Вася с трудом пробился через бойцов, окруживших Сангушко и сотника тесным кольцом.

За ним следовал, не отступая ни шаг, Федя.

— Обожди, — Трофимыч опустил руку, протянутую Васе. — Этот малец, — указал он на Федю, — кого-то напоминает мне. — Не успел Федя ничего ответить, как сотник едва не набросился на него: — Беата подослала!

— Не кричи, Трофимыч! — Вася начал объяснять, в чем дело.

Выслушав его внимательно, сотник облегченно вздохнул:

— А я-то думал… — и уже обращаясь к Феде: — А ты, смотри, доверие оправдай!

— Да свой он в доску! — раздались голоса.

Князь Дмитрий с восхищением наблюдал за Трофимычем, но чувство тревоги не покидало его. Знал лучшего сотника Острожского как балагура, весельчака, человека смелого в бою и справедливого в мирной жизни. Знал и то, что Константин Константинович обращается к помощи Трофимыча, когда дает ему важное задание. Значит, сотник неслучайно появился в лесу. Хотелось узнать, в чем причина, только не спешил расспрашивать. А Трофимыч вел себя непринужденно. Рассказывал веселые истории, припоминал некоторые случаи из жизни. И как-то неприметно оказался в центре внимания. Все, позабыв о Сангушко, слушали его очень внимательно. Князь даже не знал, как вести себя в этой ситуации.

Не был бы Вася верным оруженосцем. Понял, что в этот момент на душе у князя. Да и сам, нужно сказать, долго не мог находиться в неведении. Не удержался:

— Интересно с тобой, Трофимыч, но интересней будет… — замолчав, почувствовал, что после этого все обратили на него внимание.

— И какой у тебя интерес? — спросил сотник.

— Не только у меня…

— Догадываюсь, — Трофимыч внезапно помрачнел. — Плохи ваши дела, произнес он, тяжело вздохнув, а потом обратился к Дмитрию: — Это тебя больше всех касается. — Ты, князь, объявлен вне закона, — сказав это, сотник начал оправдываться: — Решил найти для этого подходящий момент, но как уж получилось…

Сангушко не нужно было объяснять, что это означает. Постарался отнестись к услышанному спокойно, хотя не очень получилось. Наблюдая за князем, легко было заметить, как тяжело у него на душе. Но не столько о себе думал, как о Гальшке: «Ее надо спасти любой ценой, а будет она жива, может быть, и сам найду достойный выход из этого положения».

А сотник продолжал:

— Князь Константин отправил меня разыскать тебя не только для этого.

— Говори, я слушаю, — Дмитрий по-прежнему старался быть спокойным.

— Тебе надо любым способом пробраться за границу.

— Постараюсь…

— Острожский обещал не оставить в беде.

Внезапно князь спохватился:

— Вы с дороги, а я не приглашаю вас отдохнуть!

— Видимо, вам и самим питаться нечем? — спросил Трофимыч.

— Как придется, — неопределенно ответил Сангушко.

— А мы не с пустыми руками…

Трофимыч подозвал одного из бойцов.

— Вынимай наши припасы, — распорядился он.

— Так вы для себя это брали, — князю стало неловко.

— И для вас.

А что Трофимыч не лукавил, Сангушко убедился, когда три больших мешка из кожи внесли в избу, где он расположился с супругой. Чего в них только не было! Сушеная рыба и вяленая, мороженая лосятина и медвежатина, вареные тушки зайцев и запеченные куропатки. Нашлись и вино с медовухой.

— На свадьбу хватит… — удивилась Гальшка.

— Мы и организуем такое застолье, словно свадьбу вашу отмечаем, — улыбнулся Трофимыч.

— Лишнее это, — смутился Дмитрий, а Гальшка и вовсе зарделась.

— Да и… — вдруг замолчала княжна.

Но Трофимыч сразу же догадался, что та имела в виду.

— Припасов хватит вам и на дорогу, — успокоил он. — Два мешка нетронутыми останутся. Из этого и трети не съедим.

— Тогда гуляем! — засмеялась княжна.

— Гуляем! — поддержал ее Сангушко.

Веселились полдня, не зная устали. Были настолько щедрыми, что пригласили за стол даже некоторых жителей деревушки, а остальным дали продуктов и вина.

— Дай Бог вам счастья, детки, — говорили пожилые полешуки, а еще напоминали: — Рады вам, но долго не задерживайтесь. У нас природа капризная. Сегодня мороз лютый, а завтра может оттепель начаться, болото быстро растает.

Что нельзя долго задерживаться, все больше убеждался и Сангушко. Тем более теперь, когда есть продовольствие, а крестьяне давно обещали дать на дорогу лошадям фуражу. Напомнил о необходимости собираться в дорогу и Трофимыч.

— Я бы на твоем месте завтра отправился в путь, — посоветовал он.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Сангушко.

— Не знаю, как мне в таком случае поступить…

— Ты о чем? — не понял князь.

— Может, вас немного провести?

— Лишнее это, — уверенно сказал Дмитрий. — Будет проводник из крестьян.

— В таком случае я со своими людьми возвращаюсь. Да и князю Константину будет приятно узнать, что у вас все в порядке.

— А мы пойдем через болото.

На следующий день так и сделали. Полешуки оказались правы. Утром от недавнего мороза и следа не осталось. С юга ветер принес тепло, и погода резко изменилась. Снег, еще недавно хрустевший под ногами, словно ему было больно от того, что по нему ходят, начал таять, ступать становилось тяжело, а лошадям тем более.

Проводник, невысокого роста, о таких обычно говорят «мужичок с ноготок», забеспокоился:

— Если так и дальше пойдет, быть беде.

— Ведь зима еще, — Сангушко не терял оптимизма.

— Она на исходе, — возразил проводник, — а пробираться через болото не один день.

— Успеем, — заверил князь.

— Это от вас зависит, я-то дорогу хорошо знаю. Не однажды преодолевал это болото.

— На вас и надеемся, — сказал Дмитрий и обратился к сотнику: — Время прощаться?

— Надеюсь, еще встретимся! — Трофимыч обнял его.