Через минуту всадники начали разъезжаться в противоположные стороны. Проводить их собралась вся деревня. Сангушко вскочил на коня, посадив впереди Гальшку. Поэтому лошадь, отведенная ей, осталась свободна, предложил ее проводнику.

— Так не пойдет, князь, — возразил тот. — Я пойду впереди, нащупывая дорогу, иначе лошади могут обрезать ноги, а то и вовсе поломать их. Если же утомлюсь, а местность будет лучше, охотно пересяду на коня.

Отряд начал осторожно, хотя и уверенно продвигаться. Оглянувшись назад, Сангушко заметил только жителей деревушки, которые махали им на прощание, а конники Трофимыча уже скрылись в лесу.

От увиденного у князя Дмитрия, хоть он никогда не был сентиментальным, на глаза навернулись слезы. Гальшка же, наоборот, не скрывала радости.

— Как интересно! — восхищалась она.

— Что? — не понял Дмитрий.

— Ехать. Неужели не понимаешь? — удивилась она. — Это же так прекрасно! Незнакомая дорога, опасности, которые подстерегают нас.

«Совсем еще ребенок», — подумал он, зная, как непредсказуемо она может повести себя. Теперь не сомневался, что настроение ее будет часто меняться, по несколько раз на день. Будут и слезы, и упреки, что зря поддалась его уговорам и оставила мать. А потом все это снова сменится радостью. Но любил ее именно такой. Не жалел, что собственное благополучие поменял на мытарства, неизвестность, когда нет уверенности, чем все это может завершиться.

— А ты не боишься? — вдруг спросила Гальшка.

— Чего? — удивился Сангушко.

— Опасностей!

— Смотря каких, — неопределенно ответил он.

— А я не боюсь, — Гальшка обернулась к нему, посмотрев полным любви и восхищения взглядом, — когда ты рядом.

Князю после этого от одной только мысли, что иногда способен ее обидеть, стало стыдно. И он, отпустив поводья, прижал Гальшку к себе и произнес, будто и в самом деле это было так:

— Мне тоже не страшно рядом с тобой.

— Правда? — глаза княжны стали озорными. Если бы была возможность, она первой бы начала его целовать.

— Правда.

На ночлег остановились около густого кустарника. Благо, что он был ветвистым, а снег с подветренного бока — глубоким. Выкопали яму, устлали ветками, а чтобы теплее было, использовали меховые одеяла, которые привез Трофимович. В ней разместилась Гальшка. А Сангушко, как она ни уговаривала его, коротал ночь вместе со своими товарищами и проводником. К спартанским условиям ему было не привыкать. Во время боевых походов приходилось ночевать там, где заставала ночь. Да и проводник успокоил, что впереди небольшие деревушки, затерявшиеся среди болота, так что не все ночи придется проводить под открытым небом. Поутру почувствовали, что резко потеплело.

— Надо спешить, — забеспокоился проводник.

Быстро собрались и двинулись в путь. Под вечер добрались до небольшой деревушки — значительно меньше той, в которой провели зиму. Начали искать избы, где можно заночевать, но все они были настолько тесными, что даже хозяевам едва места хватало. Кое-как пристроили только Гальшку. Остальные разместились в гумнах, в которых оказалось немного теплее, чем на дворе, поскольку они были сложены из небольших бревен, а то и вовсе жердей, слабо подогнанных друг к другу.

Там хотел расположиться и Сангушко, но Гальшка, узнав об этом, запротестовала, заявив, что одной среди чужих людей будет страшно. Пришлось согласиться. Основательно устав, она уже неоднократно жаловалась, что зря оставила мать. И хотя он особого внимания на ее недовольство не обращал, будучи уверенным, что через некоторое время настроение вновь изменится, не хотел давать оснований для сетований.

На рассвете попрощались с проводником, с которым успели сблизиться. Да и мужчина подружился с ними, начав оправдываться, будто чувствовал вину:

— Я бы пошел, — было видно, что говорит искренне, — но, сами видите, болото подтаивает быстро. Задержусь, и назад уже не вернусь.

— Спасибо за службу, — поблагодарил его Сангушко.

— Смотри, князь, — напутствовал мужичок, — особенно осторожным будь, когда подойдете ближе к краю болота. Там есть плывуны.

— Плывуны? — переспросил Дмитрий.

— Они очень опасны, — начал объяснять проводник. — Весной и летом напоминают небольшие островки с растительностью, находятся там, где большая глубина. Достаточно ступить на них — и сразу же трясина поглотит.

— Чего не знал, того не знал, — признался князь. — Спасибо, что предупредил.

— Местные такие места знают, — успокоил он.

Плывуны повстречали на пятый день, когда люди и лошади очень устали, не всегда действовали осторожно. Очередной проводник оказался человеком беспечным, часто, не выяснив, где безопасное место, шел напрямую. Да и солнце припекало все сильнее, болото подтаивало.

Беда случилась, когда приблизились к небольшой полосе кустарника. Обрадовавшись, что вскоре можно будет хоть на некоторое время очутиться на твердом месте, смело двинулись вперед, хотя до него оставалось метров сто. Федя, решив обогнать товарищей, смело побежал в сторону.

— Чего вы мешкаете?… — хотел еще что-то сказать, но внезапно качнулся, словно кто-то невидимый потянул его за ноги. От неожиданности вскрикнул. Проводник, обернувшись, все понял.

— Не двигайся! — завопил он. — Под тобой плывун.

Федя, то ли испугавшись, то ли пытаясь быстрее выбраться на безопасное место, не послушался и резко отскочил в сторону, у всех на глазах провалившись по пояс.

— Держись! — Вася бросился на помощь другу.

Как ни старался Федя удержаться, как ни хватался за промерзлые комья торфа, перемешанного со снегом, пока добежал до него оруженосец, успел по шею очутиться в трясине.

— Помогите! — раздался его истошный крик.

Вася находился в нескольких шагах от Феди, когда трясина полностью поглотила друга. Он машинально протянул руку, но проводник остановил его.

— Уже не поможешь, — сказал печально.

Все, пораженные произошедшим, молчали, долго не могли прийти в себя. Гальшка неистово кричала, а Вася плакал навзрыд. Хотелось плакать и Сангушко, но он сдержался, только тихо произнес:

— Вот до чего доводит беспечность.

Через день все с облегчением вздохнули: болото осталось позади. Хотя тревоги от этого меньше не стало. Началась населенная местность, приходилось передвигаться так, чтобы не обращать на себя внимания: не сомневались, что их ищут. Радовало, что они приближались к границе.

Глава 21

На ночлег остановились в Яромерже. Утомленные долгой дорогой, которой, казалось, не будет конца, очень обрадовались, узнав, что есть свободные места в корчме. Конечно, лучше было бы разместиться в стороне, но в небольшом селении все равно будешь на виду.

Хозяин отнесся почтительно. Это Сангушко понравилось. Он и раньше не любил людей, готовых слепнем лезть в душу, к чрезмерно любознательным. Когда опасность подстерегала буквально на каждом шагу, не хотелось доверяться незнакомцу. А хозяин даже не попытался узнать, откуда они и куда направляются. Да и вовсе оказался неразговорчивым, зато гостеприимным. За умеренную плату хорошо покормил, налил по бокалу неплохого