не все они были круглыми дураками — например, одним из их предложений было использовать гербовую бумагу. Комичность образа не должна заслонять тот факт, что арбитризм представлял собой первую известную форму экономической литературы. Мартин Гонсалес де Сельориго, Санчо де Монкада, Мигель Каха де Леруэла, Франсиско Мартинес де Мата, Лопе де Деса, Педро Фернандес Наваррете в своих трудах предлагали очень ясные описания тех бед, от которых страдала Испания, и их наблюдения заслуживают самого пристального внимания. Арбитристы, современники упадка, сумели проанализировать различные его аспекты, но оказались неспособны бороться с ним.

Кризис 1640-х годов

Кризис 1640-х годов — революция в Каталонии, восстановление независимости Португалии, сепаратизм в Андалусии, — едва не погубивший Испанскую монархию, являлся прямым следствием войн, в которые была вовлечена Испания и которые она уже не могла вести из-за нехватки людей и денег.

Правление Филиппа III было относительно мирным временем. Когда умер Филипп II, еще продолжалась война в Нидерландах, управление которыми вверили эрцгерцогу Альбрехту и его жене Исабели Кларе Эухении; теоретически Католический король отказался от своих прав в пользу дочери[182]. Испанские войска потерпели ряд поражений, самым известным из которых было сражение при Ньивпорте в июле 1600 г. Хотя терции[183] под командованием Амбросио де Спинола[184] в 1604 г. заняли Остенде, это была последняя победа, достигнутая в Нидерландах в правление Филиппа III. Войска, которым платили плохо и нерегулярно, не раз поднимали мятежи, тем самым делая невозможными серьезные попытки правителей Нидерландов восстановить власть над утраченными территориями. Голландские провинции Севера фактически были независимыми. Обе стороны устали от войны и жаждали мира, который бы позволил им по крайней мере восстановить свои силы. В этих условиях начались переговоры, закончившиеся в 1609 г. подписанием перемирия сроком на 12 лет. В Италии министры Филиппа III могли рассчитывать на усилия представителей Короны по поддержанию испанской гегемонии. Проблемы возникли только в связи с пресловутым «венецианским заговором» 1618 г., и в самом деле очень загадочным, хотя и не вовсе невероятным: герцога Осуну обвинили в том, что он организовал заговор с целью разрушить морское могущество Венеции и отодвинуть ее на вторые роли[185].

На смену своего рода апатии, которая характеризовала испанскую внешнюю политику в течение первых двух десятилетий XVII в., с 1620-х гг. пришло активное вмешательство в европейские дела. Такая трансформация объясняется разными причинами: новой внешнеполитической конъюнктурой, вызванной началом в Центральной Европе Тридцатилетней войны, и стремлением Оливареса противостоять тому, чему, как он считал, Испания обязана противостоять. Новый поворот в испанской политике стал особенно заметен с возобновлением войны в Нидерландах. Срок Двенадцатилетнего перемирия истек в 1621 г., и оно не было продлено. Самым важным эпизодом этой войны стало взятие Бреды в 1625 г. войсками Спинолы после десятимесячной осады, которое Веласкес обессмертил на своем знаменитом полотне[186]. Однако затем военные действия продолжались с переменным успехом, так что Испания не могла окончательно решить дело в свою пользу. Более того, смерть инфанты Исабели Клары Эухении (1633), не оставившей наследников, привела к тому, что фламандские провинции вновь были присоединены к Католической монархии, которая тем самым оказалась в полной мере вовлечена в военные операции. В 1634 г. Филипп IV назначил губернатором Нидерландов своего брата кардинала-инфанта дона Фернандо, являвшегося до этого губернатором Милана. Направляясь с сильным войском к месту своего назначения, тот в сентябре 1634 г. нанес при Нёрдлингене тяжелое поражение шведам и их союзникам, протестантским князьям Германии. Прибыв в Нидерланды, кардинал-инфант сдержал голландцев и предпринял наступление против Франции. Его войска дошли до Корби, где разбили неприятеля (1636); в течение нескольких дней существовала угроза Парижу, но затем из-за недостатка ресурсов испанцам пришлось уйти.

Важнейшей проблемой для Испании был контроль над путями для переброски войск между Ломбардией и Нидерландами. Вальтеллина[187], расположенная на севере Италии, была с этой точки зрения важнейшим стратегическим пунктом, поскольку являлась связующим звеном между итальянскими владениями Испанской монархии и немецкими феодами Габсбургов. Испания заняла Вальтеллину, а вскоре после этого Спинола расположил испанские гарнизоны в Рейнском Пфальце[188]. Так воплотилось сотрудничество между двумя ветвями Габсбургов, которые решили действовать совместно, чтобы восстановить католицизм и сохранить влияние Испании на европейские дела. Но военные действия Испании, занявшей Вальтеллину и Рейнский Пфальц, не могли оставить равнодушной Францию, оказавшуюся со всех сторон окруженной владениями Габсбургов. Ришельё, первый министр Франции, официально вступил в войну в 1635 г., но фактически военные действия между двумя странами начались за много лет до этого. Как бы то ни было, Испания оказалась вовлечена в ряд конфликтов и вынуждена содержать армии в самых разных местах, для чего требовалось все больше солдат и денег. Чтобы раздобыть то и другое, Оливарес в области внутренней политики выдвинул смелый план испанской интеграции, однако попытка осуществить его закончилась почти полной катастрофой.

«По сути дела, Испания состоит из трех Корон: Кастилии, Арагона и Португалии», — писал Кеведо в трактате «Защита Испании» (1609). Эти три Короны никогда не составляли единого целого; несмотря на династический союз с остальными, каждая сохраняла собственный облик. Из трех Корон именно Кастилия составляла главную опору внешней политики Испанской монархии. Однако в XVII в. Кастилия была уже не той, что при Карле V и Филиппе II; после столетия почти непрерывных войн она была истощена и обессилена. Ее население стремительно сокращалось, экономика переживала спад, флоты из Индий, доставлявшие в Испанию серебро, часто прибывали слишком поздно, и было его уже не так много, как раньше. По сравнению с Кастилией Короны Арагона и Португалии в большей мере сохраняли свою внутреннюю автономию, защищенную их законами и фуэро, которые существенно ограничивали власть короля.

Таковы были условия, в которых приходилось действовать Оливаресу: для осуществления своей гегемонистской политики он располагал истощенной Кастилией и необремененными остальными провинциями, которые укрывались за щитом своих привилегий, чтобы не участвовать в общих расходах. Идея задуманного Оливаресом Военного союза (Uniôn de Armas) заключалась в том, чтобы распределить груз имперской политики более равномерно, в соответствии с возможностями каждой провинции, ее населением и богатством. В этом Оливарес столкнулся с мощным препятствием, которое мешало ему действовать по своему усмотрению, — автономией провинций, и ему необходимо было преодолеть это препятствие и достичь более эффективной интеграции. Имперская политика Оливареса требовала от него глубоких структурных изменений в монархии, институты которой уже не соответствовали обстоятельствам. Оливарес думал распространить законы Кастилии на весь Пиренейский полуостров; в качестве компенсации предполагалось открыть доступ к политическим, административным и военным должностям всем подданным короля, покончив с кастильской исключительностью. Короче говоря, речь