Я напрягаюсь, чувствуя, что разговор идёт в неожиданном направлении. Я знал, что мои родители и Риккардо знали друг друга с юности, их отцы работали в синдикате. Но, похоже, Па собирается раскрыть нечто, чего я никогда не подозревал.

— И что ты сделал? — спрашиваю я, прищурившись.

— Я решил быть с ней. Но до этого она была с Риккардо.

Мои глаза расширяются. — Что ты хочешь сказать? — выдыхаю я, пытаясь понять, кто ещё об этом знал.

— Я был трусом, сынок. Я не мог признаться ей в своих чувствах. Но однажды я всё-таки решился. Я не мог больше смотреть, как он с ней, зная, что я люблю её больше, чем он. — Он делает паузу, складывая руки, а затем продолжает — Я сказал ей, что чувствую, и попросил подумать обо мне. На следующий вечер Риккардо сделал ей предложение, прямо перед всеми, кого мы знали. Но она не смогла сказать «да». Вместо этого она посмотрела на меня, и тогда я понял, что она выбрала меня.

— Папа, ты мне этого никогда не рассказывал, — хриплю я, пораженный.

— Это не та история, которой гордятся, сынок. Мы решили быть вместе, и это разрушило наши отношения с Риккардо. Только после твоего рождения он вернулся в нашу жизнь. Он предложил деловое партнёрство, которое могло укрепить нас обоих. Я согласился, потому что чувствовал вину за всё, что произошло. Эта вина заставила меня совершить множество ошибок. Я дал ему слишком много власти, а он воспользовался этим, чтобы подставить меня.

— Он как будто изменился за одну ночь, — добавляю я.

— Он вел себя так только по отношению к твоей матери. Но в тот раз, когда он это сделал, не было никаких причин. Прошли годы с тех пор, как они были вместе. Так что, я думаю, что-то произошло.

— Что, Па? — Я не знаю, что и думать. Мама никогда не изменит Па, тем более с Риккардо.

— Сынок, я принял его обратно в нашу жизнь, но я держал глаз открытым на случай, если он попытается увести мою девочку. Думаю, он пытался к ней подкатить, но она снова выбрала меня, и это его взбесило. В то время у него была власть, и он больше во мне не нуждался.

— Боже мой, — выдыхаю я.

Он поднимает руки. — Он настроил Синдикат против меня и отнял у нас все. Он ненавидел меня, потому что она была у меня. Я чувствовал, что тебе нужно знать. Это придает больше контекста истории.

— Спасибо, что рассказал.

— Ты не можешь ничего поделать с тем, к кому у тебя есть чувства, Массимо. Это просто то, что происходит. Так что… если ты чувствуешь что-то к этой девушке, неважно, кто она и откуда она. Не бойся показать ей свое сердце.

Я слушаю его и замечаю, как хорошо он меня знает. Он знает, что мое сердце — это единственное, что я держу взаперти от мира и единственное, что я бы держал подальше от Эмелии.

Я строю стену вокруг своего сердца, но каждый раз, когда я рядом с ней, части этой стены рушатся. И я падаю вместе с ними. Ради неё.

Эта свадьба может быть частью контракта, но мои чувства к ней настоящие, и это пугает меня до смерти.

Глава двадцать четвертая

Эмелия

Сегодня ровно неделя до свадьбы.

У нас утренняя церемония, так что к этому времени на следующей неделе мы поженимся. Я буду Эмелией Д'Агостино. Я много думала о свадьбе со вчерашнего дня. До меня дошло, что подготовка уже закончилась, и это последняя часть. Обратный отсчет.

Мы едем на благотворительный вечер. На этот раз мы на заднем сиденье лимузина.

С того вечера между мной и Массимо все стало странным.

Заметное напряжение, которое стало результатом того, что я перешла черту. Он был отстранен. Я чувствую, что вторглась и увидела слишком много, увидела то, чего он никогда не хотел, чтобы я увидела, когда я узнала этот блеск в его глазах. Блеск, который тут же исчез. Знак того, что мы будем близки физически, но он никогда не отдаст мне свое сердце. Знак того, что я тоже никогда не должна отдавать ему свое.

Когда я сказала ему, что могу его видеть, он сказал «не надо». Эти слова имеют так много смысла и имеют такой вес. Они вырвали меня из транса, или какого-то там заклинания, под которым я пребывала с момента нашего первого поцелуя.

Этот поцелуй настолько сбил меня с толку, что с тех пор я даже не думала о своем плане побега.

Мы ехали в этом лимузине больше часа, и Массимо ни разу не взглянул на меня.

Лимузин останавливается перед зданием. Охранники уже ждут, чтобы выпроводить нас. Это меня нервирует. Даже у папы не было столько охранников.

У человека с такой защитой много врагов.

Массимо рядом со мной, когда мы выходим из машины. Красивая женщина с каштановыми волосами смотрит на него так, будто хочет его, или, может быть, он у нее был и она хочет его снова.

Он видит, что она наблюдает, и берет меня за руку, но не смотрит на меня.

Сбор средств проводится в Стэнфордском зале, месте, зарезервированном для богатых и знаменитых. Сегодняшний сбор средств похож на благотворительный бал. Этот в помощь Детскому обществу.

Мы поднимаемся по большим каменным ступеням с колоннами, ведущими к дверям. Когда мы проходим через большие дубовые двери, Массимо отводит меня в сторону в маленькую комнату отдыха около фойе, вероятно, чтобы снова наказать меня.

— Мы не собираемся здесь долго задерживаться, — начинает он.

— Я думала, мы останемся на ночь.

— Нет, час максимум. Может меньше.

Я не знала, что он собирался уйти так скоро. — Почему?

— Ты задаешь слишком много вопросов, Princesca.

— А разве мы не можем просто сходить на обычное свидание? — бросаю я в ответ. Он смотрит на меня с удивлением.

— Это не свидание. Это деловая договоренность.

— Извини, ты говоришь о сборе средств или обо мне? — Зачем я вообще спросила? Как будто я не знаю ответа.

— Поосторожнее, Эмелия. Я сегодня не в настроении спорить из-за дерьма. Как я уже сказал, мы здесь максимум на час. У тебя пять минут с отцом. Не больше. Кроме этого, ты не должна отходить от меня.

Он всегда умеет все испортить. Я не пытаюсь поддерживать этот спор, потому что знаю, что не выиграю, поэтому, когда он протягивает мне руку,