— Эй, — говорит он Массимо, а мне он любезно улыбается и почтительно наклоняет голову. Это меня удивляет.

— Привет, — отвечает ему Массимо.

— Риккардо здесь. Прибыл десять минут назад, — сообщает нам Тристан и с опаской смотрит на меня.

Папа здесь. Не могу поверить, что я была в Штатах последние три недели и не видела его.

— Массимо, тут также есть несколько нежелательных лиц. Ничего такого, с чем мы не справимся. Просто подумал, что ты должен знать.

Массимо хмурит брови. Я тут же начинаю думать, что что-то не так. — Тристан, если случится дерьмо, ты забираешь Эмелию и уходишь.

Я поднимаю взгляд на Массимо.

— Не волнуйся, я все сделаю, — говорит Тристан и, кивнув, покидает нас.

Я тяну Массимо за руку. Он смотрит на меня.

— Что-то происходит? — спрашиваю я. Может быть, поэтому он так напряжен.

Он протягивает руку и касается моего лица.

— Нет, не о чем беспокоиться.

Когда мы входим в зал, я вижу папу. Он первый, на кого я смотрю. Он стоит у стола с напитками в дальнем углу и разговаривает с высоким, грузным итальянцем. Папа тоже видит меня, и я не могу отрицать, что мое сердце воодушевляется при виде его. Оно воодушевляется, а затем замирает на одном дыхании, когда я вспоминаю, как он продал меня и разрушил мои мечты.

Массимо и я идем к середине, и он тоже. Мы останавливаемся, когда встречаемся посередине. Я замечаю, как папа полностью игнорирует Массимо так долго, как только может, пока не вынуждает себя неловкостью посмотреть на него.

— Ты хотя бы позволишь мне поговорить с дочерью, или это демонстрация силы? — спрашивает отец.

Массимо не отвечает ему. Вместо этого он сосредотачивается на мне и говорит:

— Пять минут. Я приду и заберу тебя через пять минут.

Я киваю, соглашаясь, и он уходит.

— Ну, я бы не хотел тратить впустую то немногое время, что у нас есть, — насмешливо усмехается папа.

Я смотрю на него, действительно смотрю на него и пытаюсь увидеть в нем отца, которого я всегда знала, но на самом деле мне хочется разорвать его на части и спросить, что, черт возьми, произошло.

Мы направляемся на балкон, где можем поговорить наедине. Он хватает меня за плечи.

— Посмотри на себя, — говорит он, голос дрожит от эмоций. В этот момент он кажется тем отцом, которого я знаю сейчас. — Ты так похожа на свою мать. Пожалуйста, скажи мне, ты не ранена?

— Физически нет. Мне не больно в этом смысле. Но в других… да.

— Я пытался вернуть тебя, — бормочет он, и в моём сердце вспыхивает искра надежды. Эти слова проникают глубоко внутрь, заставляя почувствовать себя значимой.

— Правда?

— Конечно, Эмелия. Конечно, милая девочка. Я оказался в огромной беде. Потерять тебя — это была самая высокая цена, которую мне пришлось заплатить.

— Что случилось, папа?

— Я не могу рассказать всё. Но ты должна знать, что в ту ночь я сделал то, что считал нужным, чтобы сохранить нам обоим жизнь. Я бы никогда не отказался от тебя добровольно. Никогда. И уж точно не разбил бы твоё сердце или уничтожил твои мечты нарочно. В тот миг, когда я увидел, как тебя уводят, мой мир рухнул. Всё, от чего я хотел тебя защитить. Мне было стыдно называть себя твоим отцом, стыдно за то, что я не смог сдержать обещание, данное твоей матери, заботиться о тебе.

Слёзы струятся по моим щекам. Все эти долгие недели я металась между надеждой и разочарованием, не зная, чему верить.

— О, папа… — Я всхлипываю и бросаюсь к нему в объятия. Он крепко держит меня, и в этот момент я чувствую себя снова его маленькой девочкой.

— Боже, Эмелия, я так волновался. Мы все волновались. Джейкоб сходит с ума из-за этого. Я делал всё, чтобы остановить его от необдуманных поступков.

— Джейкоб… — бормочу я.

Я не знала, что в последний раз, когда мы с Джейкобом виделись, я войду в эту реальность, где я даже не смогу ему позвонить. Я знала, что он будет в состоянии беспокоиться обо мне без контакта. Когда я включила свой телефон, там было более сотни сообщений от него. Сообщений, на которые я не могла ответить по команде Массимо. Он сказал, что не ставил трекер на телефон, и да, я могла удалить сообщение после отправки, но я уверена, что есть способы, которыми он сможет их восстановить.

Папа крепко обнимает меня. Однако момент прерывается, когда мы отстраняемся друг от друга, и я смотрю на него в ответ. Чувства в его глазах гаснут, когда он снова смотрит на меня.

— Массимо причинил тебе боль? Я был в ужасе от того, что он это сделал.

Я кусаю внутреннюю часть губы и думаю, как ответить на этот вопрос. Я знаю, о чем он на самом деле спрашивает. Взгляд в его глазах говорит о том, что он хочет узнать, навязал ли мне себя Массимо.

— Он… не сделал ничего, чего бы я не хотела, — отвечаю я правдиво. Я знаю, что мой ответ выдает часть моих чувств.

Его глаза затуманиваются, и я уверена, что он знает. Папа берет меня за обе руки и вздыхает.

— Эмелия, ты очень молода. Ты не знаешь, как действуют такие мужчины. Они ломают таких женщин, как ты. Молодых и невинных в этой смеси. Ты не можешь доверять ему. Ты никогда не будешь номером один в его жизни. Ты будешь просто вещью. Пожалуйста, поверь мне в этом, — умоляет он.

То, что он говорит… Я знаю, что это правда. Я переживала об этом и видела то, что хотела увидеть, в те моменты, что я провела с Массимо, где я видела его душу.

— Он никогда тебя не полюбит, — добавляет папа. Мне приходится сдерживать слезы. Надеюсь, он не видит моего внутреннего смятения, потому что я снова чувствую это чувство предательства.

Что меня тоже сильно бьет, так это то, что за эти несколько недель я позволила себе влюбиться в монстра. Я влюбилась, и я не уверена, что смогу распутать эти чувства.

— Я знаю, — отвечаю я и коротко опускаю голову.

— Я все еще пытаюсь вернуть тебя, — снова заявляет он тем же тихим голосом и оглядывается через плечо.

— Как? Ты что-то сделаешь с контрактом?

— Нет, так не получится. Я работаю над планом побега. — Он понижает голос.

План побега? Господи… как у меня был план?

Побег с помощью