не понимаю, что происходит, — прошептала я скорее для себя, но прежде чем успела повернуться обратно, чтобы встать рядом с Николаем и подождать, пока все закончится, отец отстранился от Франчески, которая теперь сильно плакала у входной двери и смотрела на него так, словно он только что вырвал ей сердце.

Я почувствовала, как рука Николая обвилась вокруг моего запястья, а затем он снова притянул меня к себе.

— Клаудия, — рявкнул отец, вернувшись в гостиную. — Разберись с ней и уведи из дома. Она устраивает сцену.

Клаудия посмотрела на меня широко раскрытыми глазами с выражением растерянности на лице, после чего вышла из комнаты и отправилась к Франческе.

— Что это было? — спросила я, но отец не ответил. Он расхаживал взад-вперед, проводя рукой по волосам. Он что-то негромко бормотал, его слова были приглушены, так что я не могла его понять.

Я посмотрела на Николая, который обхватил меня за талию своей крепкой рукой, нежно сжимая ее в знак уверенности. Я выскользнула из комнаты и прошла в фойе, где все еще стояла Франческа. Она всхлипывала, и чем ближе я подходила к ней, тем больше понимала, что она не просто расстроена. Она была пьяна. От нее исходил запах алкоголя.

Мое сердце болело за нее. Я могла только предполагать, как сильно она страдает из-за Эдоардо. Она ведь не могла признаться в своих чувствах к нему. Ей пришлось бы унести этот секрет с собой в могилу или рисковать запятнать репутацию свою и своей семьи.

— Франческа? — нежным голосом сказала я и остановилась в нескольких дюймах от нее, не двигаясь и не говоря больше, пока она не фыркнула, вытерев щеки и подняв на меня глаза.

Она быстро протерла глаза и прочистила горло.

— Мне очень жаль. Я не в себе. Я просто… я чувствовала себя настолько неуправляемой. Вышла из дома и не понимала, что нахожусь здесь, пока не постучала в дверь, — она смахнула еще несколько слезинок, и я оглянулась через плечо на гостиную, где все еще находились.

— Мне жаль, если мой отец сказал что-то, что расстроило тебя еще больше. Он… ну, он такой же, как все мужчины в нашей жизни, — я знала, что она поймет смысл моих слов, но вот чего я от нее не ожидала, так это выражения ее лица. Сузившиеся глаза и чистая ненависть.

Долгие мгновения она не отвечала мне, просто смотрела так, словно я для нее самое страшное, что она когда-либо видела. В ней словно переключился какой-то тумблер. Исчезла девушка с разбитым сердцем, а на ее месте появилась та, у которой, казалось, и сердца-то не было.

— Посмотри на себя, — усмехнулась она. — Получила все, чего хотела. Брак, в котором твой муж явно хорошо к тебе относится, — она поджала губы. Я видела, как он смотрит на тебя… — покачала она головой. — Мужчина, который уничтожит любого, кто попытается причинить тебе боль. Он никогда не бросит тебя.

Я понятия не имела, что, черт возьми, происходит.

— Все в порядке?

Что-то внутри меня говорило, что нужно отступить, вернуться к Николаю, в комнату, полную людей. Но у меня было чувство, что я знаю, в чем дело. Возможно, она винит меня в смерти Эдоардо.

Если бы я не вышла в тот коридор, если бы не увидела всего того, что произошло, у Эдоардо не было бы пули в голове благодаря моему мужу.

И какая-то часть меня не могла винить Франческу, не могла питать к ней зла из-за этого. Если бы роли поменялись местами и что-то случилось с Николаем, я бы точно обвинила Франческу.

Я подняла руку и положила ее на сердце, в груди внезапно заныло: предчувствие, что должно произойти что-то ужасное.

Николай.

Я оглянулась через плечо и увидела, что он и мой отец разговаривают. Я была рада, что никто не обращает на меня внимания.

— Это все твоя вина. Так было с самого начала.

Я снова посмотрела вперед, на моем лице, несомненно, отражались шок и замешательство.

— Я сожалею о том, что случилось с Эдоардо. Это был случай из разряда «не в том месте и не в то время». Понимаю, тебе сейчас тяжело, тем более что ты никому не можешь рассказать о ваших отношениях и о том, что ты к нему чувствовала.

Франческа медленно покачала головой.

— Эдоардо? — снова невесело усмехнулась она. — Ты думаешь, это из-за него?

— Я…

— Нет, дело в том, что ты все испортила, — ее голос был высоким. Он напоминал то, как, по моим предположениям, звучал голос человека, потерявшего рассудок. — Ты думаешь, эти слезы из-за Эдоардо? Глупая сука. Нет, я плачу не потому, что он умер. Я плачу, потому что Марко узнал о моих делах за его спиной с этим ничтожным лакеем.

На минуту я ошеломленно замолчала. Я понятия не имела, о чем она говорит. Какое отношение к этому имеет мой отец? Я снова посмотрела через плечо, но Николай и Марко все еще разговаривали. Чем дольше я смотрела на отца, тем сильнее крутились мои мысли.

— Не понимаю, — тихо призналась я и снова повернулась к ней лицом. — Не понимаю, о чем ты говоришь. Ты боялась, что мой отец узнает о вас с Эдоардо? Почему это должно его волновать? — я протянула руки ладонями вверх, качая головой.

— Ты действительно настолько тупая? Действительно не можешь допустить, чтобы правда дошла до тебя, — она сделала небольшой шаг ко мне. — Подумай об этом, Амара. Подумай о том, что я тебе сейчас говорю, — она беззлобно рассмеялась и покачала головой. — Сейчас у меня ничего нет. Нечего терять. Мне все равно, кто узнает правду.

Я смотрела в безумные глаза Франчески, снова и снова прокручивая в голове ее слова, но не хотела принимать ту правду, к которой пришла. Не хотела, чтобы это было моей реальностью, потому что в этом не было никакого смысла.

— Ты и мой отец? — тон, с которым я это озвучила, должно быть, говорил о многом, потому что она одарила меня жесткой, натянутой улыбкой.

— С тех пор как мне исполнилось шестнадцать. Ты не поверишь, как тяжело было поначалу. Его нельзя назвать мягким человеком, и уверена, ты знаешь об этом, будучи его дочерью. Но за последние два года я полюбила его, — она улыбалась так, словно вспоминала то время, которое делало ее счастливой, и ее взгляд был прикован к чему-то за моим плечом. Нет, не что-то, а кто-то.

— Ты спишь с моим отцом с шестнадцати лет? — голос не был похож на мой собственный. — Я…