Император сосредоточился, вытянул руки, но первый поток энергии оказался неустойчивым — пламя взметнулось слишком сильно, а земля практически не участвовала в формировании заклинания. Он остановился, выругался вполголоса.

— Не получается…

Я положил ему руку на плечо.

— Дышите ровно. Представьте, что элементы заклинания — это ваши пальцы. Каждый перст для своего элемента. Они действуют по отдельности, но вместе получится кулак.

Император закрыл глаза, вздохнул и повторил попытку. На этот раз потоки энергии начали переплетаться более гармонично. Порыв ветра, потоки воды, огненные всполохи и каменные осколки завихрились вокруг него, сливаясь в мощный заряд. Он ударил по барьеру. Купол содрогнулся, но выдержал. Однако на поверхности остались четкие следы удара.

А он и правда схватывал на лету! Пусть «Буйство стихий» и не столь мощное, как «Стихийное разрушение», но все же даже его держать сложно, особенно если ты едва освоил все пять элементов. Но у государя получалось!

Я с гордостью улыбнулся.

— Поздравляю. Теперь вы действительно овладели всеми элементами Великой Триады по отдельности. Да, не без огрехов, но каждый из них стал вам доступен.

Император с облегчением выдохнул, а София радостно улыбнулась, получив мое одобрение.

— Теперь, как я понимаю, мне нужно отточить до совершенства каждый из элементов? — сказал государь. — А затем — научиться концентрироваться и распределять свой резерв так, чтобы силы хватало на удержание всех трех?

— Именно так, — отозвался я. — Впереди еще много работы, но потенциал у вас огромный. Постарайтесь за неделю как следует отточить выполнение каждого элемента Триады. Затем потихоньку начнем совмещать их. Это будет самое сложное.

Император сжал кулаки, в глазах зажегся огонь решимости.

— Значит, будем работать. Спасибо, Алексей!

Я посмотрел на часы и понял, что пора возвращаться в город. Хоть мне и хотелось провести здесь больше времени, дела не ждали. Я повернулся к императору и с поклоном сказал:

— Николай Петрович, боюсь, мне пора ехать. Но прежде чем я уеду, позвольте дать вам несколько советов по дальнейшей магической практике.

Государь внимательно посмотрел на меня, жестом приглашая продолжить. Я вкратце объяснил, на чем стоит сосредоточиться в ближайшее время: усиление контроля над эфиром, отработка переходов между элементами и проработка устойчивости структуры заклинаний.

— Я постараюсь следовать твоим советам, Алексей, — император протянул мне руку и улыбнулся. — Спасибо за помощь. Как всегда, неоценимую. И жаль, что ты не останешься на ужин. Надя была бы рада.

— Увы, ваше императорское величество, но долг зовет. При первой же возможности я приеду снова.

Государь кивнул и отступил на шаг, давая понять, что разговор окончен. Я поклонился, попрощался и направился к выходу. София шагнула вперед.

— Я провожу вас, Алексей Иоаннович.

Я сдержал вздох. Вежливо отказать было невозможно. Я видел по ее лицу, что она хотела поговорить. Почти наверняка это касалось нашей последней встречи и того, как она закончилась.

Мы молча шли по коридорам Александровского дворца. София выбрала путь через дальний флигель, откуда было удобнее всего выйти к калитке. Я ощущал напряжение в воздухе, но не торопил ее. Пусть скажет, когда будет готова.

На выходе София остановилась, обернулась ко мне и тихо сказала:

— Алексей, я хочу попросить прощения за… несдержанность. Я поступила глупо. Прошу, не злись на меня…

Я внимательно посмотрел на нее. В глазах Софии читалась искренняя тревога и смущение. Я не мог позволить ей думать, что сердит на нее.

— София, я не зол, — мягко сказал я. — Это было неожиданно. Конечно, я польщен, но ты же понимаешь, что-то, чего ты хочешь, невозможно?

Она кивнула, будто ожидала именно этих слов, но в уголках ее губ промелькнула тень грустной улыбки.

— Я знаю, — сказала она. — Я знаю об Иде Юсуповой. По-хорошему завидую ей. Но ничего не могу с собой поделать. Ты — единственный человек, к которому я испытываю такие чувства. У меня никогда не было таких переживаний…

Мне не хотелось ранить ее, и я подбирал слова осторожно, чтобы не причинить боль.

— Даже не будь моих отношений с Идой, мы все равно не смогли бы быть вместе. Мы же кузены, София. Двоюродные брат и сестра. Это слишком близкое родство. Опасное для потомков. В прошлые века в Европе на это закрывали глаза, но в нашей стране всегда было иначе, и это правильно.

София опустила голову, но быстро справилась с эмоциями.

— Конечно, я все понимаю. Разумом. Я не смею ни на что надеяться, — прошептала она. — Я позволила себе слабость всего раз… но больше этого не повторится, обещаю. Я очень не хочу тебя смущать и надеюсь, что случившееся не повлияет на нашу дружбу…

Я осторожно коснулся ее плеча.

— Клянусь, я всегда буду любить тебя, как родную сестру, София. И сделаю все, чтобы ты была счастлива. Та навсегда останешься для меня особенной. И, уверен, что ты еще испытаешь к достойному человеку то, что сейчас чувствуешь ко мне.

Она подняла на меня глаза, полные грусти и надежды.

— Спасибо… Увидимся, Алексей.

— Непременно.

Я повернулся и зашагал прочь.

На выходе из парка я достал телефон и набрал номер Толстого.

— Алексей? — голос старого товарища звучал весело. — Только не говори, что нужно тебя спасать.

— Приветствую! Нет, я всего лишь вспомнил, что должен тебе ужин в «Медведе». Ты свободен сегодня вечером?

Глава 25

Особняк, в котором располагался ресторан, горел праздничным освещением, а механическое чучело медведя приглашающе размахивало лапой. Я прибыл первым, и распорядитель проводил меня к забронированному столику — иначе сюда попасть было трудно.

— Прошу, ваша светлость, — мне показали мой столик на две персоны. На нем красовалась золотая табличка резерва. — Нравится ли вам вид?

— Да, все прекрасно. Благодарю. Пока я дожидаюсь своего гостя, принесите мне бутылку минеральной воды.

На этот раз я расположился в другом зале — этот был поменьше и куда уютнее. Выдержанный в приглушенных тонах — массивные деревянные панели, мерцающие бронзой светильники и нарядно накрытые столы с хрустальными бокалами. В воздухе витал легкий аромат яств, свежего хлеба, авторских настоек по старинным рецептам — «Медведь» славился своей картой традиционных напитков. Ко всему этому примешивался аромат дорогой парфюмерии и табака.

За столиками сидели представители старой аристократии, зажиточные купцы, известные актеры и музыканты — публика, привыкшая к роскоши и размеренному ритму жизни. В дальнем углу