Матвей кивнул с деланым равнодушием. Он включил «Радио Ретро», приоткрыл дверцу и откинулся на сиденье. На ветровом стекле показались мелкие капли.

Астра смело шагнула во двор. Рыжая Муська тявкала, виляя ей хвостом, как хорошей знакомой. На крыльце уже стояла Василиса в шерстяной кофте и платке.

– Дождь будет! – широко улыбнулась она. – А вы что, все-таки надумали поселиться у меня?

– Пока нет. Я вам хочу фотографии показать.

– Какие фотографии?

– Московских родственников Николая Порфирьевича.

– На что они мне сдались? – поджала губы женщина.

Однако гостеприимство взяло верх над обидой на бывшего работодателя, и она пригласила Астру в дом.

Матвей смотрел, как Муська, выбежав за калитку, разглядывает его машину. Она заливалась пронзительным лаем.

– Цыц ты, малявка! – буркнул он. – В ушах заложило!

«Я могла бы побежать за поворот… – выводило радио. – Я могла бы, только гордость не дает…»

Муська, добросовестно исполнив свой собачий долг, вернулась во двор. Моросило. По улице прошли двое туристов в костюмах хаки и сандалиях на босу ногу. Они искали, кто сдает комнаты.

Через несколько минут с крыльца спорхнула Астра и, довольная, похвасталась:

– Бояринов у нас в кармане!

– Каким образом? У Василисы на него компромат?

– Она кое-кого узнала на снимках…

Москва

Чувство самосохранения оказалось у Игоря Тарханина не самым сильным. Он боялся, конечно, повторного покушения, но что-то подсказывало ему: злоумышленник или злоумышленники, если их несколько, на время перестали им интересоваться. По неизвестной причине. Пока он лежал в больнице, ничего угрожающего не происходило. Никто его не искал, не следил за ним, не звонил матери и отчиму… То есть звонки были исключительно от друзей и знакомых семьи, от коллег по работе, которые сочувствовали и предлагали помощь.

Возможно, его не собирались убивать, просто хотели вывести из строя, отвлечь от Ульяны. Да, именно с Ульяной он связывал происшествие, уложившее его на больничную койку. Сама судьба распорядилась так, чтобы он переосмыслил свою жизнь и определился с приоритетами!

Астра и Матвей исчезли, даже на телефонные звонки не отвечали. Правда, госпожа Ельцова предупредила, что им нужно уехать, но куда, на сколько, не уточнила. Вероятно в Суздаль, догадался Тарханин. Что ж, пускай…

Оправившись от недомогания, он выписался на амбулаторное лечение. Врачи советовали больше лежать, избегать физических перегрузок и волнений. Легко сказать! Попробовали бы сами не волноваться…

В пустой квартире Тарханину постоянно мерещились какие-то звуки, скрипы и возня за входной дверью. Он подкрадывался к глазку и убеждался, что имеет дело с разыгравшимися нервами и бурным воображением. На ночь он глотал снотворное, но заснуть удавалось с трудом. В один прекрасный момент он осознал, что потребность видеть Улю превращается в навязчивую идею, своего рода манию.

Он решил дать выход этому рискованному желанию…

«Должно быть, меня оставили в покое именно потому, что я отстал от Ули, и если я снова появлюсь и начну докучать ей, последствия могут быть роковыми, – размышлял Тарханин. – А, плевать! Зато я увижу ее…»

«Или не ее! – не преминул возразить внутренний оппонент. – Ты же сомневаешься, что Уля – девушка из твоей юности. Она другая! Тебя просто шлепнут из-за этой другой, парень! Застрелят из какого-нибудь чердачного окошка, или попадешь в темноте под колеса неизвестного автомобиля. Глупая бесславная смерть! Во имя чего ты лезешь на рожон?»

«Во имя любви!» – хотел сказать Тарханин.

Его остановила до тошноты дешевая тривиальность этой великой фразы. Люди умудрились затаскать святое и возвышенное, превратить в пошлость… Он посмеялся над своей доморощенной философией и перестал искать ответ на вопрос «Зачем?», но не отказался от самой идеи.

Этим же вечером он отправился на Тихвинскую улицу, убеждая себя, что просто прогуливается, дышит свежим воздухом. Для здоровья… Машины у него не было, вернее, она стояла в автомастерской. После такого удара ремонт влетит в копеечку. «Лучше купить новую», – со вздохом заключил отчим, осмотрев полученные «Тойотой» повреждения. Игорь с ним согласился.

Он отвык ездить общественным транспортом, да и голова побаливала, поэтому вызвал такси. За квартал до дома Ули он попросил водителя припарковаться и подождать.

– Сколько? – спросил тот.

– Час или два…

– Ого!

– Я заплачу. Вот аванс.

Он сунул таксисту крупную купюру.

– Хорошо.

Вокруг было тихо, безветренно. Ни один листок не шелохнулся на старых деревьях. Таксист, опустив стекло, слушал по радио блюз. Желтые фонари освещали знакомую с детства дорогу. Тарханин вновь ощутил себя восторженным подростком, который идет на свидание с любимой девушкой. В нем все пело и дрожало…

Во дворе дома, где жила Уля, застыли в темноте липы. На пустую лавочку падал лунный свет. Из кустов раздавались звуки кошачьей драки. Совсем как много лет назад…

Его глаза сами собой поднялись и пробежались по окнам. Уля еще не спала – из-за штор пробивались светло-зеленые полосы.

«Зеленая лампа! – с ностальгией вспомнил он. – Та самая, которую я подарил ей на Восьмое марта! Она ее не выбросила, хранит до сих пор!»

«Остынь… – процедил сквозь зубы его неустанный критик. – Наверняка это новый торшер или люстра. Не обольщайся, мой друг!»

– Черт… – шепотом выругался Тарханин.

Двор как будто вымер: ни пенсионеров с собаками, ни молодежи с гитарой, ни влюбленных парочек – никого. Может, подняться, позвонить, признаться в своих сомнениях, развеять их, наконец? Рассказать, как много она для него значит…

«Вряд ли Ульяна будет тебя слушать! – злорадно посмеивался критик. – Ты уже пытался вызвать ее на откровенность. А она заставила тебя изливать душу на лестничной площадке. Даже в квартиру не впустила. Теперь-то что изменилось? У нее наверняка завелся крутой хахаль – ревнивец, который едва не отправил тебя в мир иной. Времена честных дуэлей канули в Лету. В борьбе за женщину все средства сгодятся… Гляди, как бы во второй раз ты оказался не в клинике, а на кладбище!»

«Заткнись…»

Тарханин переминался с ноги на ногу, словно бегун на старте. И в этот момент во двор из-за поворота вползла машина. Фары потухли, стукнула дверца… Водитель – высокий плечистый мужчина в кепке – набрал код дверного замка.

«Это он! – вспыхнуло в голове Тарханина. – Тот, кто подрезал мои тормозные шланги! Убрал меня с дороги и ведет себя, как хозяин. Он идет к ней, сейчас она радостно повиснет у него на шее, они поцелуются… На кухне уже кипит чайник, на столе стынет праздничный ужин с бутылкой шампанского. Они поедят, потом лягут в постель…»