Воспоминания

САРА ПРИШЛА В ГОСТИ и повисла у меня на шее.

– Тебя так давно не было…

– Уверен, ты не скучала.

Она тихо рассмеялась:

– Конечно, не скучала, но разве что капельку.

Она провела ладонью по моей щеке.

– Так люблю, когда ты небритый, ты просто ходячий секс с щетиной.

Я сделал шаг назад: дурачиться сегодня не хотелось. В последнее время все мои мысли были заняты лишь одной девушкой. Адель вышла во двор в наушниках и, должно быть, не заметила нас в темноте, иначе бы тут же спряталась в дом. Я смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Она подошла к бассейну. Тоненькое платье подчеркивало каждый изгиб ее тела. Сара проследила за моим взглядом.

– Макс все-таки втюрился по уши, никто из нас не верил, что такое возможно. Но ей каким-то образом удалось.

Упоминание об этом придурке очень злило. Видимо, я не смог сдержать эмоции, потому что Сара громко расхохоталась.

– Ты бы себя видел. Может, хоть поцелуешь на прощание?

Я тяжело вздохнул и посмотрел ей в лицо – она прикусила губу, давясь от смеха.

– Поняла. – Она развернулась и достаточно громко крикнула Адель: – Хорошего вечера, малолетка!

А затем внезапно поднялась на цыпочки и поцеловала меня, и я резко отпрянул.

– Какая же ты стерва!

– Что есть, того не отнять, – самодовольно заявила она, махнув ручкой на прощание, и тут же ушла. А Адель смотрела прямо на меня. Она ничего не сказала, но по щеке потекла одинокая слеза, которую она тут же зло стерла.

– Адель, – позвал я.

Но она бросила на ближайший лежак телефон с наушниками и босая побежала вниз к пляжу. Как, черт возьми, мне это надоело! Последние дни она вообще проходила мимо меня, будто я пустое место. Я помчался вслед за ней.

– Нам надо поговорить!

Адель не остановилась. Она забежала в маленький пляжный домик, сделанный из бамбука. Это было что-то типа бара, импровизированного кафе, даже имелся танцпол – мы пользовались этим домом, когда проводили вечеринки на пляже. Я разогнался и догнал ее, резко потянул на себя, она задела несколько стульев, и они с грохотом повалились на пол.

– Хватит убегать от меня!

Она попыталась вырваться, но я крепко ее удерживал.

– Чего ты хочешь от меня?! – закричала она.

– Поговори со мной, – крикнул я в ответ. – Не воспитывай, не упрекай, а, черт возьми, нормально поговори!

– Отвали, мне нужно идти. У меня свидание с Максом.

Я уже не мог слышать это имя.

– Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим.

– С какой стати? А ну пусти, меня ждет мой парень!

– Он не твой парень, ясно? – зло прошипел я.

Она в очередной раз попыталась вырваться, но я не отпустил. В тот момент я решил, что больше никогда не отпущу ее к этому долбаному Максу. Во мне кипела жуткая ревность: был бы он рядом, порвал бы его.

– С меня достаточно, пойми ты уже наконец! – закричала она.

– Достаточно?

– Ты хочешь быть с Сарой – будь. Я же не мешаю тебе и ничего от тебя не требую. Не говорю, что она не может быть твоей девушкой, и не указываю, что тебе делать. Я хочу от тебя лишь одного: отпусти меня!

Она вырвала руку и толкнула меня:

– И никогда не подходи ко мне так близко!

Я подошел вплотную – она сделала шаг назад.

– Я тебе ясно дала понять, что мы не можем быть друзьями!

– Ты на полном серьезе говоришь, что я не могу быть тебе другом?

Адель высоко задрала подбородок и ответила:

– Да.

Я щелкнул языком:

– Хорошо, если ты объяснишь мне причину, по которой я должен перестать быть твоим другом, тогда я, может быть, прислушаюсь к тебе.

– Может быть?! – повышая голос, возмущенно переспросила она. – Откуда в тебе столько наглости берется?!

Я наклонился совсем близко к ее лицу; она попыталась сделать еще один шаг назад, но наткнулась спиной на стол – отходить уже было некуда.

– Это не ответ на мой вопрос, – сказал я, приближаясь вплотную.

Она со всей силы оттолкнула меня.

– Ах, тебе нужен ответ?! Тогда слушай! Я не хочу быть другом тупого идиота, в котором нет ни капли чувства самосохранения, ясно? Я не хочу переживать за такого придурка, тем более тебя не интересуют мои переживания. Ты ясно это продемонстрировал – встал и свалил к своей Саре, когда меня трясло при виде тебя в таком состоянии! Я не хочу дружить с человеком, которому плевать на мои чувства. Надеюсь, тебе ясно?

– А тебе на мои чувства не плевать? – тихо спросил я.

Она замолчала и непонимающе моргнула.

– Я проиграл очень важный бой в своей карьере, Адель. А ты спрашиваешь меня, почему я не сдался? Хочешь услышать ответ? Потому что меня чертовски пугает, насколько это просто! Понимаешь? Это так просто: не устоять на ногах от удара или пожаловаться судье на травму. Сдаться и опустить руки всегда слишком просто! И если ты мой настоящий друг и переживаешь за меня, тогда ты должна понять, насколько важно для меня то, что я делаю, насколько сильно я хочу преуспеть и, глядя на свое отражение в зеркале, знать, что я не упустил того, что мог.

Я отвернулся и хотел уйти, но она поймала мою руку и развернула.

– Ты должен был все это мне рассказать, а не убегать к Саре. Бежать к ней – это и есть простой путь, Артур.

Она стояла передо мной и смотрела мне в глаза.

– Что ты хочешь от меня, Адель?

– Я хочу знать о твоих страхах, – прошептала она, – потому что тогда я смогу понять тебя. Я не твой враг, я желаю тебе только добра.

Я переплел наши пальцы и решил дать ей то, о чем она меня просит.

– Я очень испугался в первом бою, который закончил нокаутом. Когда я на ринге, в крови бешеное количество адреналина, но до этого момента мне никогда не было страшно сделать больно другому человеку. Ведь он там ради той же цели – сделать больно мне. Но тот день я не забуду никогда.

Помню, как вырубил мощным ударом того парня, все было словно в замедленной съемке: он полетел на пол, и у меня было ощущение, что, несмотря на весь гул вокруг, я слышу звук удара его тела о настил. Но самое страшное было, когда я понял, что парень не встает. В прямом смысле не встает, в зале наступила гробовая тишина. Тут же началась суета: позвали медиков, его унесли на носилках. Врачи вроде крикнули, что оклемается. Мою руку подняли, объявили победителем, зал заорал, тренер заорал. А я был оглушен, смотрел в ту точку, куда он упал, и молился про себя, чтобы врачи оказались правы.