– Мы всегда тебя выслушаем, – попыталась она настоять.

Адель не совсем понимала, что парням в разы сложнее говорить о том, что мы чувствуем. Это девушкам нужно выговориться, поплакать; возможно, нам тоже, но в отличие от женщин мужчинам крайне сложно переступить через барьер и начать жаловаться на судьбу. Так было и тогда: я весь горел, кипел изнутри, но не мог выпустить наружу ничего из этого.

– Нет, лучше посмотрим фильм в моей комнате. Все вместе, – подчеркнул я.

Адель решительно кивнула:

– Артур выберет фильм, я приготовлю попкорн, а ты тем временем освободишь свою постель от груды вещей! – бодро заявила она, и я ей благодарно улыбнулся.

– Какие будут предпочтения? – тут же влился в разговор Бодер.

– Что-нибудь кровавое, про месть во имя справедливости, – предложил я, и Адель закатила глаза.

– Только не это опять… Может, посмотрим «Магию лунного света»? Милый фильм Вуди Аллена, очень красиво снят.

Артур засмеялся и покачал головой:

– Не-а, сегодня кровь и Дензел Вашингтон в главной роли.

Он поднял руку, и я дал ему пять.

– «Пусть Бог дает им прощение, а я организую им встречу!» – цитата из фильма «Гнев», который мы с Артур ом пересматривали миллион раз и знали практически наизусть.

Адель, разумеется, не проявила никакого энтузиазма, но встала приготовить попкорн. Я зашел в свою комнату и глянул на постель: она была огромной и действительно захламленной вещами с левой стороны – на правой я обычно спал. Я схватил груду шмоток и перекинул их на диван. Артур ухмыльнулся моему способу наводить чистоту и нашел фильм, а Адель принесла поднос с огромной миской попкорна и три бутылочки колы. Она смешно закатила глаза, бросив взгляд на диван. Я улыбнулся в своей лучшей манере, и она махнула на меня рукой:

– Что с тебя взять.

– Ты говоришь как Роза, – пошутил я.

Адель даже не переоделась, лишь скинула сандалии и забралась на постель. Я лег справа, Артур слева, без лишних вопросов она забралась посередине, держа попкорн.

– Не могу поверить, что я собираюсь третий раз смотреть этот фильм, – простонала она.

– Это самый крутой фильм во вселенной! – провозгласил я.

Она подобрала под себя ноги и поставила попкорн на постель.

– Как скажете, ну, я готова к взрывам и прочим спецэффектам.

Адель действительно была готова: спустя двадцать минут с начала фильма она спала. Мы с Артуром переглянулись, убрали миску с попкорном, вытянули ее ноги и накрыли простыней.

– Как человек может заснуть под такую стрельбу? – давясь от смеха, прошептал я, потому что понял, что Адель спит без задних ног. Она выглядела такой сладкой и красивой, что я нежно провел пальцем по ее щеке.

– Совсем как ангелочек.

Артур тепло улыбнулся, а затем серьезно спросил:

– Ты точно не хочешь поговорить?

Я резко покачал головой:

– Точно.

– Ты злишься.

– Я злюсь, потому что мне больно, – признался я, – лучше уж злость, чем эта слабость внутри.

Он пристально заглянул мне в глаза:

– Главное – не позволяй ей себя контролировать. Злость придает сил, делает тебя тверже, но только в фильмах люди могут выключить чувства и идти напролом. В реальности все сложнее, Луи. Злость может превратить тебя в монстра, лишить человечности. Капелька гнева – это отлично, это то, что нам нужно. Но лишь капля, понимаешь?

Я ничего не ответил. Артур видел меня насквозь. Я так сильно кипел изнутри, пребывая в полнейшем негодовании! И этого гнева с каждым днем становилось больше, обида перерастала в раздражение, второе – в озлобленность, а третье граничило с остервенением. И я не знал, как спустить курок и выпустить все это наружу. Я подвинулся ближе к Адель и запустил ей руку в шелковистые волосы. Рядом с ней было спокойнее, злость на время стихала, проигрывая более сильным чувствам.

АДЕЛЬ

Я МИЛЛИОН РАЗ СЛУШАЮ собственный голос, которой произносит имя Луи. Мозг напрягается, я чувствую, как внутри меня происходит борьба с собственными воспоминаниями. Тру лоб, стараясь сбавить напряжение, но ничего не выходит, процессы запущены. Я вспоминаю диалог.

– Давай, ну же, Луи! Это отличная идея для памятного фото! Я держу на ладошке солнце, а ты – меня…

– Ладно-ладно, уговорила, с тобой спокойно не посидишь, – проворчал он, но с улыбкой. Я вижу эту улыбку, но не могу отчетливо вспомнить черты его лица, – Стой вот так, не шевелись, подожди, я присяду. И вуаля! Кадр сделан.

Я подбежала к нему, вырвала телефон у него из рук и засмеялась.

– Вышло потрясно, как раз для твоего инстаграма.

И я без всякого стеснения нажала на иконку приложения, чтобы загрузить фотку. Видимо, мы так близко общались, что я могла позволять себе такое…

– А если серьезно, нам надо подумать над твоим ником, потому что @pussy.hunter[27] – полнейший отстой.

– Оставь мой ник в покое, я несколько ночей не спал, вынашивая эту гениальную идею!

– Это идиотизм чистой воды, – непреклонно заявила я, и Луи пожимал плечами:

– Я в курсе, но порой идиотские вещи нам нравятся, ведь так?

– Ага, например, мне нравишься ты!

Голова гудит, я беру свой телефон и печатаю его ник в поисковой строке инстаграма. Зрительная память подсказывает мне, как он пишется. Руки трясутся, поэтому я порой нажимаю не на те буквы. Приходится перепечатывать трижды. И я попадаю на страницу Луи. 532 подписчика, 458 подписок. В шапке профиля абсолютно пусто. Мое сердце пропускает удар, ведь я вижу того самого зеленоглазого парня: он улыбается, глядя в камеру, а рядом с ним я… показываю язык. Фотография подписана одним словом – #обезьянка. Мне становится тяжело дышать, я роняю телефон и смотрю на свои трясущиеся руки. Во мне кипит радость от находки, но в то же время я так сильно нервничаю, что не могу совладать с эмоциями. Я хватаю телефон и жадно начинаю изучать его снимки.

За последнее лето он опубликовал больше 50 постов. На каждом из них я: есть те, на которых только я, есть другие, на которых мы с Луи. И встретились несколько, на которых мы втроем – еще и с Артуром. На большинстве я выгляжу счастливой. Не могу не отметить цвет своего лица и формы: я выгляжу на снимках здоровой, пышущей жизнью. Я просматриваю актуальные записи, там целая папка под называнием «Адель». Вот я ем мороженое с книгой в руке, он снимает меня и спрашивает, что я читаю. Тут я раскачиваюсь на гамаке, а здесь прыгаю с маленькой скалы в воду. Я смеюсь, шучу над ним, и я максимально расслаблена. Я выгляжу такой красивой, такой свободной на его фотографиях. В глазах стоят слезы, мне становится грустно, что я забыла такие потрясающие моменты. Но он очень много снимал, он будто хотел сохранить как можно больше смеха и радости. Я просматриваю его профиль больше трех часов, каждую сторис и пост по несколько раз. Я практически выучиваю их наизусть. Знаю, что он спросит и что я отвечу. И не могу перестать плакать, глядя на нас, на него и его улыбку.