— И не боитесь в темноте налететь на что-нибудь? — продолжала любопытствовать Ешка.

Сева в этой беседе не участвовал. Он, как только отпала потребность ломать комедию по части рыболовства, немедленно удалился в каюту, дабы никто не видел его мучений, вызванных немедля разыгравшейся морской болезнью.

— Все, на что мы можем натолкнуться, — это имперский корабль, патрулирующий морские границы, — буркнул помощник капитана.

— И что тогда?

— Тогда все зависит от того, поверят ли они байке, что нас сорвало с якоря и мы заблудились, — ответил моряк.

— А если не поверят?

— В этом случае не будет никакого «тогда», — хмыкнул помощник. — Нас просто утопят.

— И часто бывает подобное? — пристала Ешка еще с одним вопросом.

— Не так часто, но и не так редко, — туманно ответил помощник капитана и, развернувшись, покинул девушку.

Ешка еще некоторое время полюбовалась великолепным звездным небом, раскинувшимся над головой, недоумевая, как можно при встрече с патрулем надеяться на такую нелепую сказку. Даже она, знакомая с морским делом лишь понаслышке, понимала, что судно ведут исключительно по звездам. И насколько тупым надо было быть капитану сторожевого корабля, чтобы поверить в столь глупое объяснение о потере курса. Напрашивалось лишь одно логическое объяснение этой головоломки. Контрабандисты были не столь глупы, чтобы пускаться в опасное путешествие наобум, и у них существовали какие-то связи среди патрулирующих морскую гладь сторожевиков империи.

Успокоив саму себя этими умозаключениями, девушка отправилась в каюту к страдающему Севе.

А наутро ее разбудил топот команды по палубе и торопливые выкрики команд.

— О боже, — простонал измученный пони на соседней лежанке, — неужели эти остолопы не могут вести себя потише? Мне кажется, мы заплатили им вполне достаточно хотя бы для соблюдения элементарных приличий…

— Что-то случилось. — Ешка с тревогой прислушивалась ко все усиливающейся суматохе над головой.

— Да что там может случиться?! — Сева приподнялся с лежанки. — Я сейчас выйду и выскажу капитану все, что думаю о его плавающем корыте и сброде, именуемом командой.

— На свежий воздух тебе не помешает выйти, — согласилась с первой частью задуманного Севой Ешка, — но я бы тебе не советовала путаться под ногами у этих ребят. Иначе можешь в два счета оказаться за бортом…

— Да я сам кого хочешь искупаю. — Сева и в обычном-то настроении трудно поддавался уговорам, сейчас же было абсолютно бесполезно пытаться что-то ему втолковать.

Ешка живо вскочила и бросилась за направившимся с решительным видом на палубу коньком-горбунком.

Поднявшись наверх, она застала, к своему изумлению, Севу непривычно притихшим. Он стоял на корме около капитана и его помощника и внимательно прислушивался к их разговору. Что Сева внимательно слушает, Ешка определила по напряженно прядающим ушам конька-горбунка. Смотрел же Сева, как остальные, и очень пристально, на что-то находящееся за кормой «Русалки».

— Это не «Горн» и не «Летящий», — услышала Ешка слова капитана, глядящего в подзорную трубу.

Она повернула голову в том же направлении и увидела хищный силуэт корабля, на котором было раза в два больше парусов, чем на судне контрабандистов.

— Тогда это может быть только корабль Ордена. — Побледневший помощник с тревогой взглянул на капитана.

— Если это так, то нам конец, — спокойным тоном констатировал капитан, опуская подзорную трубу. Его волнение выдавали лишь слабо дрожащие руки.

— А как же ваша история о том, что мы сбились с курса? — не утерпела Ешка.

— Эти, — повернувшийся к ней капитан ткнул пальцем себе за плечо, — в такие истории не верят…

— Они их просто не слушают, — подключился помощник капитана, — и топят нарушителей безо всяких объяснений.

— Разве ничего нельзя сделать?

— Сделать можно было раньше! — рыкнул помощник. — Не брать бабу на борт!

Ешка оскорблено фыркнула и отвернулась. Капитан и помощник, не обращая более внимания на пассажиров, отошли к мостику и начали о чем-то переговариваться вполголоса.

Ешка не сводила глаз с приближающегося корабля. Несмотря на безвыходность ситуации, она отметила, что приближающийся парусник необычайно красив. Казалось, он не касался воды, а летел над морской гладью на белом облаке парусов.

— Хватит пялиться! — оторвал ее от завораживающего зрелища шепот Севы.

— А? — Она непонимающе уставилась на конька-горбунка.

— Команда «Русалки», похоже, решила нас сдать, — скосил на Ешку шальной глаз Сева, — Только не оборачивайся! — предупредил он вполне понятное движение девушки. — Иначе нас скрутят еще до подхода сторожевика! И твои магические фокусы не помогут. Навалятся толпой — и конец!

Тут и Ешка почувствовала, что судно стало замедлять ход.

— Что ты предлагаешь? — Она в панике уставилась на Севу.

— Прыгай на меня! — скомандовал конек-горбунок. — Попробуем уйти сами!

— Но это же чистое самоубийство! Ты не сможешь дотянуть со мной до материка!

— Зато до островов смогу! А там маги не осмелятся появиться!

С этими словами Сева махнул с палубы корабля.

Ешка, уже более не раздумывая, прыгнула вслед за сиганувшим за борт коньком-горбунком. С треском развернулись широкие крылья, и Сева, заложив изящный вираж, оказался впереди по курсу «Русалки». Ешка оглянулась на удаляющуюся палубу. Там лихорадочно забегали матросы, мимо них просвистело несколько арбалетных болтов, но Сева очень быстро оказался вне досягаемости выстрелов.

— Кажется, ушли, — облегченно вздохнула Ешка.

— Ты назад посмотри, — просипел Сева, усиленно махая крыльями.

Ешка глянула в сторону парусника преследователей и увидела, как с палубы взметнулись два отливающих золотом крылатых коня с седоками и устремились вслед за ускользающей добычей.

Иван и зомби

Ширк! Ширк! Прошелестевшие в каких-то сантиметрах от лица туманные полукружья клинка ясно дали понять, что вожак, только что без лишних сантиментов расправившийся со своими подчиненными, так просто Ивана из западни не выпустит. А если честно, не выпустит вообще.

— Ну что, колдун, — улыбнулся коричневыми, потрескавшимися губами преследователь, — доигрался?

Иван, отшатнувшийся от меча, прижался спиной к скале, всматриваясь в продолжавшего не спеша продвигаться в его сторону мечника. Или вселившегося в него каким-то таинственным образом призрака? Если верно' последнее, то оставалась хотя бы призрачная надежда уцелеть. И раз уж не удалось первое — побег, то следовало немедля пускать в ход второе — язык, так как больше ничего у Ивана за душой в данный момент не было.