Агдесар кольнул острием клинка ее указательный палец, сунул кинжал на место и встал позади девушки, приступившей к начертанию в нижнем уголке стекла затейливого знака.

– Что за знак?

– У каждого дома зов свой, – равнодушно пожала плечами Юниза, – но когда пойдет изображение, я помогу, потяну немного. Только потом нужно будет поесть хорошенько и отдохнуть…

– Когда уйдем домой, будешь отдыхать сколько захочешь, – расщедрился Агдесар, уже отчетливо предвкушавший момент, когда у него будет две путницы.

Можно будет давать им отдохнуть побольше, он ведь и сам не железный… да и дом у него в замечательном месте, не то что этот пустырь. Зато сюда редко забредают даже торговцы, не говоря о сборщиках налогов или стражниках короля. Век бы их не видеть, вместе с лживым величеством, – колдун невольно оглянулся на спящего алхимика. Руны он тому, конечно, выведет, но сколько это сил возьмет… можно целую аптеку купить с полными чуланами зелий.

Девчонка что-то забормотала, и колдун мгновенно вернулся в действительность, окинул взглядом прижавшуюся к зеркалу девчонку, прислушался к словам…

– Мама, мама… отзовись, это я, Иллира… мама, ты где, ты мне нужна, приди сюда… – Сеньорита встревоженно оглянулась на Юнизу. – Помоги немного, что-то неясно…

Зеленоглазая положила ладони на зеркало вплотную к ее рукам, всмотрелась в глубину, ободряюще улыбнулась:

– Зови!

– Сейчас… Мама, мама! Это Илли, приди ко мне! Не бойся, мне помогает путница, а зову тебя я, мама, где ты?

Минут пять ничего не происходило, и девчонка звала все пронзительнее и настойчивее, затем зеркало потемнело, изображение начало стремительно исчезать, стираясь в полную, непроглядную темноту. Вслед за этим в нем возникла светлая, словно солнечный лучик, точка, начала расти, становясь все светлее и вращаясь, как сорвавшаяся с тормозов мельница. Внезапно этот переливающийся свет залил все зеркало и раздался спокойный женский голос:

– Иду.

Девушки торопливо зажмурились и уткнулись лицом в рукав, а в следующий миг яркая вспышка озарила комнату и вмиг сменилась непроглядной мглой. И в этой тьме послышался шлепок падающих тел и невнятное бормотание.

А через секунду свет вспыхнул с тысячекратной яркостью, расшвыривая с неимоверной силой и нестерпимым жаром все, что его до тех пор окружало.

Одинокий торговец, передвигающийся от поместья к поместью в запряженной парой лошадок крытой полотном повозке, рассмотрел за кустами и чахлыми деревцами запущенного сада высокий купол дома и вздохнул в предвкушении. Может, тут у него и немногое купят, но в ночлеге и миске горячего мясного супа со свежим хлебом точно не откажут. А это уже немало для того, кто иногда сутками питается сухарями и соленым сыром.

Он подстегнул коренного и начал рассматривать дом, пытаясь представить, как его встретят. И вдруг замер с открытым ртом, узрев невероятное зрелище. Тяжелый, каменный купол здания вдруг приподнялся, раздался вширь, в щели выплеснулся нестерпимо яркий свет, а в следующее мгновение камни уже летели во все стороны, ломая и без того жалкие деревья и кусты и врываясь в уши тысячекратным раскатом грома. Насмерть испуганные лошади, чудом не опрокинув, развернули повозку и понесли прочь, но их хозяин не протестовал, наоборот, с выпученными от ужаса глазами подстегивал лошадей, пока они не влетели под прохладные своды ясеневой рощи и стали, запутавшись в кустах.

– Мама!

Мягкие и добрые руки обхватили шоколадноволосую головку, прижали к груди, неверяще гладили худенькие плечики, вздрагивающую спину.

Вторая пара рук гладила тонкие пальцы, проверяла каждую царапинку.

– Ну, все, все, девочка моя, ты с нами… и ты живая… и пальчик уже залечен… родная моя, ну что же ты так плачешь-то?

– Я его люблю-у…

– А он тебя?

– И он… просто очень… у-у…

– Ну а в чем горе-то, золотко?

– Я сказала, что не люблю…

– Где она? – Сероглазый мужчина ворвался как вихрь, оттеснил матерей, нежно обнял девушку. – Олюша… дочка… живая…

– Подожди, отец, у нее горе… любовь…

– А! – вплыла в комнату зеленоглазая, золотоволосая девушка. – Я вам что говорила? Молодец, Илли! А то они меня замучили совсем, Илли держится, Илли не влюбляется… Иди ко мне, старшая, я тебя обниму… Господи! Скелет! Да тебя там не кормили, что ли? Я тоже хочу такую диету! Мать, а это мне кажется… или в ней и правда цвет пошел?

– Она с нашей вместе шла. – Мать сияющими глазами оглянулась на тихо сидящую на диване Юнизу. – Счастье-то какое!

– Подождите, дайте девушке оглядеться, – скомандовал Хингред. – Лира, накрывай на стол, и сумки я в кухне бросил… а тебя как зовут?

– Юниза.

– Родственники есть?

– Меня колдун почти пять лет назад забрал… теперь уж и не знаю, как они там.

– Гад… – зло пробормотала Элинса. – Но не переживайте… у Апраксии в стазисе две шахидки сидели, она их в метро в последний момент поймать успела. Хорошо, Илли написать догадалась, что можно там никого не жалеть, если вас двоих заберем… Как он тебе писать-то разрешил?

– Да он только то и знал, что ему рассказывали, – сквозь слезы насмешливо пробормотала Илли. – И Юниза молодец, еще и поддакивала.

– Думала, никогда от него не избавлюсь, – вдруг заплакала и вторая спасенная, и все дружно ринулись утешать теперь ее.

– Э! Девушки! У нас тут целый океан под боком! И в нем соленой воды хоть залейся, – заявившаяся с кухни Лира смотрела на гостий, уперев руки в бока, как казачка. – Поэтому ваше производство нерентабельно.

– Откуда она набралась таких умных слов? – вытирая слезы, Илли восхищенно смотрела на сестру.

– Телевидение и инет, золотце, – важно подняла палец Лира. – А теперь встали и строем в мою комнату. К вашему счастью, я не успела никуда деть свои прошлогодние вещи… вы не против походить денек в обносках? Учти, Илли, я в твоих платьях и куртках целый год ходила!

– Да разве я против? – засмеялась Иллира, отгоняя от сердца намертво въевшуюся боль. – Давай твои обноски.

Через полчаса умытые и переодетые девушки, ничуть не похожие на тех полуослепленных и испуганных особ, что выпали недавно из зеркала, сидели за накрытым столом в окружении радостно рассматривающих их людей и пытались отвечать разом на десятки вопросов.

– Подождите… – не выдержала Илли, – дайте мне сказать главное… Мы его вычислили, предателя. И сегодня его убили. А раз вы говорите, что там были шахидки, значит, погиб и главный заказчик на путниц.

Хозяева дома замерли, настороженно глядя на девушку. Им очень хотелось поверить в эти так просто сказанные ею слова, закричать по местному обычаю «ура», достать бутылку давно приготовленного французского шампанского… но ни разум, ни чувства никак не хотели верить. Вернее, хотели… но им требовалось подтверждение – доказательства, факты детали, улики.