Не теряя ни секунды, Дарлинг, ориентируясь по показаниям имплантов, метнулась к обнаруженному провалу.

Судьба боевых групп Ковчега была предрешена и уже не интересовала Титановую Лозу. А вот в причинах схватки машин придется разбираться, но прежде нужно отыскать Апостола и Саида.

О капитане Баграмове она пока старалась не думать. Неизвестно, его ли нашли адепты Ордена? Глупо возрождать надежду. Зачем? Чтобы разочароваться?

Соскользнув по пологому склону воронки, она мягко приземлилась на пол сплетенного из автонов тоннеля.

Наверху бушевал бой, а здесь царила вязкая тьма.

Лишь где-то в отдалении слышался царапающий перестук, словно по тоннелям двигались группы механических созданий.

Отключив часть сканирующих систем, Титановая Лоза оставила работать ультразвуковой локатор и тепловизор.

Мью-фон глухо молчал, и она, избрав произвольное направление, шагнула во мрак, сканируя и занося в память сетку открывшихся перед ней тоннелей.

Пустошь. Подземелья техноса

— Идти-то сможешь?

Монгол кивнул, озираясь.

— Автомат. Где мой автомат? — забеспокоился он.

— Вот чудило, — беззлобно усмехнулся Саид. — Тут твое оружие, не волнуйся. Даже патронов не истратили. Как самочувствие? Что помнишь?

— Всё как в тумане… — Монгол привстал. Его взгляд скользнул по обстановке пещеры, на миг задержался, узнавая Шелеста, затем зрачки питерца вдруг расширились, и он испуганно спросил: — Нас имплантировали?! — Его лицо резко побледнело, осунулось.

— Ты радуйся, что жив остался, — произнес Апостол, протягивая Монголу «АКСУ». — Дорог, как память? На армган махнемся, не глядя?

Монгол недоверчиво взглянул на адепта Ордена.

Жуть, плеснувшая во взгляде юного сталкера, исчезла. Апостол не в первый раз имел дело с машинальными реакциями только что имплантированных «мотыльков» и знал, как себя вести, чтобы не усугублять психологический шок, а напротив, уводить молодых сталкеров от бьющейся в рассудке мысли: «Меня имплантировали!».

— Держи. — Он протянул Монголу лазерный излучатель. — «Калашников» — вещь надежная, но раритетная, — наставительно произнес он. — С ним тут много не навоюешь.

Монгол принял оружие из рук адепта Ордена, глядя на армган, как на некую награду, предмет посвящения, хотя излучатель, демонтированный с механоида, не нес в себе ничего необычного, разве что запаса энергии в его накопителях было больше, чем у аналогичных армейских образцов.

Апостол прекрасно понимал, как важен для молодого сталкера этот миг. Принимая оружие, Монгол испытывал необъяснимые чувства — как будто за его спиной незримо появилась мощь Ордена, и многое, что тревожило, терзало секунду назад, вдруг стало незначительным.

Для Апостола — несложный жест, а для Монгола и только что пришедшего в сознание Славки-Сухостоя, настороженно наблюдавшего за происходящим, — событие, которое они запомнят на всю жизнь. Нет ничего страшнее, чем остаться один на один с отчужденными пространствами, особенно сразу после имплантации. Если в Ковчеге эксплуатировали именно страх, старательно приумножая его, заставляя сталкеров ощущать себя ничтожеством вне группировки, то Орден предлагал молодым бойцам вновь почувствовать себя личностью во внезапно пошатнувшемся мире, получить знак доверия, осознать, что в момент имплантации жизнь не завершилась, а только началась.

— Это твой. — Апостол протянул Сухостою его армган с перезаряженными накопителями. — Из механоида добыл? Сам?

Славка кивнул, сглотнув от волнения.

— Я в городище был… — сипло выдавил он. — Там такое… Скорги механоидов выращивают, в таких, — он замялся, подбирая слово, — углублениях, что ли? И еще там коконы серебристые, будто из тонкой фольги… В них устройства разные вырастают и оружие…

— Молодец. — Апостол действительно оценил важность только что полученной информации. — Подробно обо всем расскажешь в Ордене. А теперь внимательно меня слушайте. Вот вам три идентификационных чипа и маркер, настроенный на Казантип. Поведете его, — Апостол указал на Сафронова, — через портал. Зона тамбура все еще под контролем механоидов, так что прорываться будем с боем. Вы уходите первыми. Мы вас прикроем. Как только в Щелкинский тамбур попадете, сразу выходите на связь, бойцы с блокпостов вам помогут. После пульсации мью-фонная связь между пространствами еще не восстановилась, так что передадите на словах, что мы с Саидом задание выполнили, но пока остаемся в Пустоши. Все понятно?

Монгол и Сухостой одновременно кивнули.

— Отлично. Саид, вколи им по стимулятору. Двигаться будем быстро, любая задержка — верная гибель. Запомните, пацаны, ваша задача — уйти из пространства Пустоши. И Шелеста вытащить. На остальное внимания не обращать, ясно?

— Нет. Не ясно. Почему мы бежим, а вы остаетесь? — встрепенулся Монгол.

— Это не обсуждается, — сухо ответил Апостол. — Внимание механоидов мы отвлечем, но у вас будет пара минут, не больше, чтобы добраться до зоны тамбура и активировать маркер.

— Готово. — Саид сделал инъекции стимулятора. — Через минуту подействует. Поднимаемся. Проверяем оружие. Майор, ты несешь свой чемоданчик, в бой не лезешь, понял?

Сафронов кивнул.

— Всё. Погнали!

* * *

Сеть разветвленных тоннелей прошли быстро.

Устройство спутниковой навигации, найденное Аскетом среди экипировки одного из «чистильщиков», сыграло решающую роль при продвижении по подземным коммуникациям. Спутники «Блаккет» поддерживали устойчивую связь с наземным оборудованием, по-прежнему транслируя обновленные данные. Дисплей нанокомпа отображал не только схему проложенных техносом тоннелей, но и изменения в оперативной обстановке, так что сталкеры, выбираясь на поверхность, шли не вслепую.

— Внимание! — Апостол жестом остановил группу. — До зоны тамбура двести метров. Ближе под землей не подобраться, тоннели отсюда уходят вглубь. Бой на подступах к станции, судя по всему, уже затих, но не обольщайтесь. Союзников наверху нет. Славка, Монгол, еще раз повторяю — не тормозите, в бой по возможности не ввязывайтесь, на нас не оглядывайтесь, что бы ни случилось, мы справимся сами.

Молодые сталкеры поочередно кивнули, Сафронов вообще не проявлял эмоций — бледный, напряженный, он, словно узник, ждал, вынесут ему аномальные пространства смертный приговор или все же помилуют?

Саид и Аскет обменялись взглядами.

— Готовы? — спросил Апостол. — Пошли!

Первым из подземелий выбрался Аскет.

…Ледяной безветренный полдень царил над выжженной, почерневшей Пустошью.

Кое-где в бледных, холодных красках еще играли отсветы багрянца, но большинство извержений уже прекратилось, реки лавы остыли, превратившись в твердые наплывы вулканических пород, остекленевшие воронки, образовавшиеся от попаданий плазменных ракет, уже не источали жара, все как будто успокоилось, притихло, лишь обвалившиеся конические сопки по-прежнему дымили, да со стороны единственного уцелевшего городища скоргов доносился монотонный гул.