– Начнем, – грозно прервала я начавшийся было семейный конфликт. – Сегодня, в этот темный для ада день, к нам пришел новый член общества…

Демоница перестала прожигать взглядом своего супруга и с интересом на нас уставилась.

А я что? Что знаю, то и плету. Кстати, молоденький демон-жрец, стоящий за ее спиной, даже рот приоткрыл от удивления.

– К чертям старые устои, – поддержал меня Лиско-храмовник. – Мы должны идти в ногу с современными традициями. И пусть именно ваш ребенок станет первым, кто вошел в мир по новым устоям.

– Да благословит его тьма! – воскликнула я и лапу вытянула, растопырив пальцы. И уже про себя зло подумала: «Только посмей не благословить! Я все еще помню, что ты у меня свет забрала. Отрабатывай! Иначе… ты же помнишь, что я тебе сделать пообещала?»

Тьма икнула от такой наглости. Но послушно темным облачком окутала дитя.

У демоницы рот открылся. Она его поспешно захлопнула, посмотрела на нас, потом на ребенка. Тот лапками играл с кольцами тьмы.

– Очешуенно! – прошептала демоница, и в глазах ее появилось какое-то уважением.

Я, то есть я-храмовник, приосанилась:

– И да будет так!

Тьма свила вокруг дитя кокон, и на лбу его появилось черное пятно, которое тут же пропало. Я так понимаю, благословение тьмой прошло успешно.

Уходила пара, восторженно оглядываясь.

А вот тьма… Если бы у нее был лик, то он бы выглядел хмурым и глубоко задумчивым. Вроде как: а правильно ли она сделала, принимая меня в ряды демонологов? Но, после минутного зависания, облачко все же расплылось в воздухе. А я облегченно выдохнула.

Интересно, в чем у них жрецы ходят на рауты?

Переглянулись с «Даргалкараргалом» и направились в запримеченную дверцу в стене.

Вышли в коридор с несколькими дверями. Если судить логически, то храмовники должны жить при храме, значит, наши комнаты где-то здесь. Знать бы где.

Рот не успела открыть, как к нам вернулся наш молодой жрец.

– Это просто непостижимо!

Это он нами так восторгается или пытается пристыдить?

Мы с Лиски-храмовником брови пугающе вверх приподняли.

Паренек продолжил уже восхищенно:

– Давно пора было менять эту жуткую традицию каждому младенцу пальцы резать и кровью алтарь окроплять.

Вот была бы я сейчас собой, побледнела бы. Теперь понятно, отчего демоница вне себя заходила в храм. И с такой нелюбовью смотрела на храмовников. Мало какой матери такое варварство над собственным дитя понравится, вне зависимости, демоница она или нет.

– Что-то устал я, – проворчал в это время «Даргалкараргал». И, уже обращаясь к пареньку, добавил: – Проводи-ка нас в комнаты наши и принеси чего попить.

Мальчонка-демон подскочил на месте как ужаленный и бросился исполнять. Мы свернули по коридору. Молоденький жрец остановился у одной двери.

«Так-с, теперь бы узнать, чья это комната».

– Я сейчас отведу почтенного претемного Тархаргарила и тотчас принесу вам лучшего вина. – Он кивнул Лиско-храмовнику.

Ага, значит, это опочивальня Даргалкараргала.

Моя комната оказалась рядом, через две двери.

И оказалась она очень… Гм-м-м-м… Демонической. Темная, без окон, с одной, но очень широкой кроватью. Та была с высоким подголовником, и на нем вырезаны адские создания. Бр-р-р, жуть. На стене висели розги, плеть и несколько увесистых секир.

В углу находился камин из черного камня. Стены комнаты затянуты серой порчей. На полу темная шкура некого жуткого животного.

Очень своеобразный вкус у этого Тархаргарила. Даже для демона – перебор. Но мне плевать на его вкус. Нужно посмотреть, чего у демонюки в шкафу имеется. А имелись там не только рясы, но еще черные наручники с пушком, пара цепей и чемоданчик с очень сомнительным содержимым. Понятно, что храмовники ада не придерживались морали или каких-либо принципов в связях с демоницами, бесовками и прочими. Но похоже, что тот, чью личину я носила, был попросту одержим и очень любил прелюбодеяние в самых развратных его сторонах.

Однако меня в последнюю очередь волновал морально-эстетический облик храмовника. Меня другое расстроило. Кроме черных ряс, ничего из одежды в шкафу не было.

Стук в дверь отвлек.

В комнату вошел побледневший «Даргалкараргал».

– А они того… – запинаясь, проговорил Лиско-жрец.

– Развратные личности, – подтвердила я, понимая, что и второй храмовник не отличился нравственностью. – А чего ты еще от демонов ожидала, Лиски? Похоть и страсть – вот главные критерии адских отношений. Кстати, идем мы, видимо, в таком виде, какой есть. Другой одежды я не нашла.

– Не нашел, – подметила моя адептка. – Привыкайте о себе в мужском роде говорить, иначе выдадим себя.

Привыкать. Я механически почесала причиндалы. Как же неудобно они там висят. Ох, видимо, я долго после такой практики буду недолюбливать мужчин и особенно демонов.

Вышли из храма мы через пару минут.

Как оказалось, вовремя: к нам снова бежал наш мальчишка-демон с удивлением на молодой мордочке.

– Там за вами грязный бес приехал. Твердит, что вы приказали…

– Так и есть, – обрубила я. – Ох, и надоели вы мне, демонюки. Брысь!

Молоденький жрец глаза выпучил и бросился от нас по коридору.

А мы вышли на улицу, где нас встречал совсем не грязный и очень даже любезный бес. Разве что морда неприятная, а на деле он оказался довольно вежливым. Даже на удивление.

Через полчаса мы стояли у ворот огромного дворца. Его окружали темные в наступившей ночи деревья, на которых даже при неярком свете серой луны виднелись алые разводы. В центре парка бурлил фонтан, пугающе кровавый. Но это, видимо, больше для эффекта. Когда я тронула страшную воду, то на пальцах остались следы краски.

Вытерла их об одежду, и мы направились дальше.

Прошли мимо грозных статуй, чудовищами стоящих на ступенях.

Окна радостно встречали нас яркими огнями. Едва подошли к открытым дверям, к нам уже бежал бес-дворецкий во фраке и с галстуком-бабочкой. Что интересно, нижняя часть костюма у беса отсутствовала, что заставило меня невольно отвести взгляд.

Бес же учтиво поклонился.

– Вас уже ожидают. Пройдемте.

И мы прошли. В замок самого князя адского Аркартержерона Заркарийского – первого жреца преисподней.

Вошли мы прямо с корабля на бал. В обширной столовой, а вернее, праздничной зале, куда нас провел дворецкий, стоял длинный, укрытый черной скатертью стол. Он был уставлен яствами: вино в бутылках, большие тарелки с мясом, украшенные ягодами и фруктами, птица, рыба, колбасные нарезки.