Адмирал еще раз глянул на Королиса.

— Вовремя, коммандер?

— Нам повезло на этот раз, что саботажник не нацелился на объект большей стратегической важности.

Спартан моргнул несколько раз.

— Понятно. А что за стратегический объект у нас имеется, более важный, чем доктор Ашер?

— Его польза для проекта в последнее время стала сомнительной. Он, сэр, стал словно Кассандра. Его разговоры о предопределении и несчастьях, его стремление замедлить ход раскопок — все это плохо сказывалось на настроениях экипажа.

— Да, верно.

Спартан подумал, что если у Королиса и есть недостатки, то искренность среди них не значится.

— Но, сэр, это в любом случае мое личное мнение. Честно говоря, я удивлен, что вы думаете по-другому.

Адмирал проигнорировал намек, махнув рукой в сторону Сферы-один.

— А это?

— Записи переговоров были тщательно изучены, так же как и черный ящик снаряда. В отличие от декомпрессионной камеры тут нет никаких следов вмешательства или нечестной игры. Просто сбой оборудования, и все.

Спартан помолчал, созерцая изувеченный шар.

— Есть какие-нибудь успехи в поиске виновного?

— Да. Основываясь на съемках камер наблюдения, мы выделили одного человека, который находился в обоих местах — на приемной площадке наружного корпуса и у декомпрессионного отделения.

— И кто это?

Коммандер молча вытащил из нагрудного кармана конверт и вручил его Спартану. Адмирал открыл, заглянул и вернул обратно.

— Доктор Пинг? — спросил он.

Королис кивнул.

— Ее китайское происхождение всегда казалось мне немного подозрительным. А потом, сэр, разве не вы говорили, что саботажник должен работать на иностранное государство?

— Ее тщательно проверяли, так же как и всех остальных, кто допущен к участию в засекреченных проектах.

— Иногда можно просочиться. Особенно если очень хотеть. Вы, сэр, знаете это не хуже меня.

— И что вы посоветуете?

— Ее надо посадить на гауптвахту для того, чтобы провести тщательное расследование.

Тут Спартан повернулся к Королису, высоко подняв брови.

— Это не слишком сурово?

— На чаше весов находится безопасность всей станции.

Губы адмирала изогнулись в едва заметной горькой улыбке.

— А как быть с презумпцией невиновности?

Королис смотрел на командира с искренним недоумением.

— В данных обстоятельствах, сэр, это не довод.

Спартан не ответил, и коммандер продолжил:

— А потом, есть еще кое-что. Помните последние слова Ашера, которые он все повторял Крейну?

— Да, — кивнул Спартан. — «Оу…»

— А что, если он вовсе не это говорил? Возможно, он пытался произнести «Хьюи»?

Спартан, глядя на Королиса, прищурился.

— Ну да, сэр. «Хьюи… Хьюи..» Звучит ведь похоже.

Наконец адмирал собрался с мыслями.

— Очень хорошо. Но никакой необходимости в гауптвахте нет. Просто посадите ее под домашний арест, пока все не прояснится.

— Сэр, при всем уважении к вам, я считаю, что гауптвахта была бы…

— Выполняйте приказ, коммандер.

За плечом Королиса наметилось какое-то движение. Подняв взгляд, Спартан увидел, что в дверном проеме остановился Питер Крейн.

— Доктор Крейн, — сказал адмирал чуть громче. — Не стойте там, проходите.

Офицер быстро обернулся, от удивления присвистнув сквозь зубы.

Крейн шагнул вперед; темные волосы и серые глаза резко контрастировали с белизной его медицинского халата. Спартан подумал о том, сколько же врач там находился и что он слышал.

— Чем мы можем вам помочь, доктор? — спросил он.

Крейн подошел. Он посмотрел на Спартана, на Королиса, на то, что осталось от Сферы, а потом снова на адмирала.

— Я на самом деле искал коммандера Королиса.

— Похоже, вы его нашли.

Крейн повернулся к Королису.

— Эти ребята в черном, которых вы поставили охранять гипербарическое отделение, сказали, чтобы я обратился к вам. Мне нужен ноутбук Ашера.

Королис нахмурился.

— Зачем?

— Мне кажется, он что-то узнал незадолго до того, как произошел несчастный случай. Может быть, разгадал смысл сигналов, которые передаются подводными стражами.

— Компьютер серьезно поврежден огнем, — ответил Королис.

— Попробовать все равно стоит, — тут же возразил Крейн. — Разве вы не согласны?

Спартан с любопытством наблюдал за обменом репликами. Понятно было, что эти двое с трудом терпят друг друга.

Королис перевел взгляд на адмирала, и тот едва заметно кивнул.

— Да, конечно, — сказал коммандер, — идемте со мной. Ноутбук находится в декомпрессионном отделении, в шкафу, где сложены все улики.

— Благодарю вас.

Крейн взглянул на Спартана, кивнул и повернулся, собираясь последовать за коммандером.

— Доктор Крейн, — окликнул его адмирал.

Крейн обернулся.

— Если что-нибудь обнаружите, пожалуйста, немедленно сообщите мне.

— Есть.

Королис отдал честь, и они вдвоем вышли из кладовой. Но Спартан еще долго стоял там, на холоде, и задумчиво смотрел им вслед.

Крейн обнаружил Хьюи Пинг в ее кабинете. Девушка изучала распечатку линий поглощения, делая пометки толстым маркером на бледно-зеленом листе. Когда он вошел, она подняла голову и улыбнулась.

— О, — сказала она, — вы взяли компьютер. Хорошо.

Но ее улыбка увяла, как только она увидела выражение его лица.

— Питер, что случилось?

Крейн сделал шаг вперед. Он бросил взгляд на камеру, укрепленную под потолком, стараясь не попадать в поле ее охвата.

— Я должен кое-что у вас спросить. Вы когда-нибудь выходили в приемную зону внешнего корпуса?

— Это то место, куда причаливает «лоханка», когда привозит грузы? — Она покачала головой. — Никогда.

— А где вы находились во время гибели Ашера?

— Здесь, у себя. Я изучала вот эти линии поглощения, вы забыли? Я же вам говорила.

— Значит, вы даже не приближались к декомпрессионной камере?

— Нет. — Пинг нахмурилась. — А что? К чему вы клоните?

Крейн помолчал. Он был готов пойти на риск и, возможно, нарушить все соглашения, которые он подписал, когда прибыл на платформу. Он не мог понять, зачем Королис солгал, рассказав о своих подозрениях относительно Пинг. Сотрудничество с человеком, подозреваемым в диверсии, расценивается как измена. Но интуиция говорила Крейну, что доверять женщине можно.