Все произошло так внезапно, что когда их глаза встретились,они оба отшатнулись.

Хотя ее поймали с поличным, Пэйн неуклюже поползла кподушкам, и приняла прежнее положение, разглаживая одеяла, которые он одарилтаким тщательным вниманием. Лицо пылало, ей хотелось спрятаться…

Резкий скрип эхом пронесся по комнате, и Пэйн подняла взгляд.Мэнни вылетел из ванной, оставив душевую открытой и работающей, мыло все ещестекало по животу на пол…

Его внушительная эрекция шокировала. Жезл был крепким,твердым, гордо выпирая из его тела.

– Ты…

Он сказал что-то еще, но Пэйн была слишком озабочена, чтобыобращать на слова внимание, слишком увлечена, чтобы замечать что-либо. Глубоковнутри нее открылся неиссякаемый источник, ее лоно готовилось принять его.

– Пэйн, – повторил он, прикрывая себя руками.

Она мгновенно почувствовала стыд и приложила ладони кгорящим щекам.

– Мне жаль, что я подглядывала за тобой.

Ее человек ухватился за дверной косяк.

– Не это… – Он покачал головой, словно проясняямысли. – Ты понимаешь, что ты делала?

Она рассмеялась.

– Да. Поверь, мой целитель… я прекрасно осознавала, чтоя так внимательно разглядывала.

– Ты сидела, Пэйн. Ты сидела на коленях на краюкровати.

Ее сердце замерло. Конечно, она неверно расслышала его.

Естественно.

***

Когда Пэйн нахмурилась, Мэнни устремился вперед… а потомосознал, что стоит абсолютно голым. Такое случается с мужчиной не просто когдаон выставляет задницу на ветерок, но и когда он полностью, до онемения в яйцахвозбуждается, набрасывая на себя костюм Адама. Протянув руку в ванную, оннащупал полотенце, обернул его вокруг бедер, и только после этого подошел ккровати.

– Я… нет, должно быть, ты ошибаешься, – сказалаПэйн. – Я не могла…

– Ты сидела…

– Я всего лишь вытянулась…

– Как тогда ты оказалась на другом конце кровати? Какты вернулась в исходное положение?

Ее взгляд переместился к низкому изножью кровати, онанахмурила брови от замешательства.

– Я не знаю. Я… наблюдала за тобой, видела лишь тебя.

Мужчина внутри него был поражен… и удивительно преобразился.Быть желанным такой как она?

Но потом врач в нем взял верх.

– Позволь мне взглянуть как ты, хорошо?

Он расправил простыни и покрывало с противоположного концакровати и закрутил их до верхней части ее бедер. Потом скользнул пальцем по ееидеальной ступне.

Он ожидал, что ступня дернется. Ничего не произошло.

– Чувствуешь что-нибудь? – спросил он.

Когда она покачала головой, он прикоснулся к другой ноге.Потом двинулся выше, скользнув ладонями вокруг ее тонких лодыжек.

– Что-нибудь?

Встретив ее взгляд, в них отразилась печаль.

– Я ничего не чувствую.

Он двинулся выше, к икрам.

– Ты сидела на коленях. Клянусь.

Еще выше, к подтянутым бедрам.

Ничего.

Господи, подумал он. Она каким-то образом обрела контрольнад своими ногами. Другого объяснения быть не могло. Хотя… и раньше емумерещились разные вещи.

– Я не понимаю, – повторила она.

Как и Мэнни. Но он, черт возьми, прояснит ситуацию.

– Я еще раз взгляну на твои снимки. Сейчас вернусь.

Вернувшись в смотровую, он воспользовался помощью медсестры,и, используя компьютер, получил доступ к медицинским записям Пэйн. Спрактической эффективностью он пролистал все: данные о жизненных показателях,записи об обследованиях, рентген… к своему удивлению, он даже нашел информациюоб операции в Святом Франциске. Он понятия не имел, как они получили доступ коригинальным снимкам МРТ… ведь он удалил файлы сразу же, как только онипоступили в систему медицинского центра. Но, определенно точно, он был радснова увидеть их.

Закончив, он откинулся в кресле, и пронзивший лопатки холоднапомнил, что он сидел в одном полотенце.

Это объясняет вытаращенный взгляд медсестры, когда онговорил с ней.

– Что за черт, – прошептал он, рассматриваяпоследние рентгеновские снимки.

Ее спина пребывала в идеальном порядке, позвонки выстроены ив подобающем виде, их призрачное свечение на черном фоне дало Мэнни краткуюхарактеристику того, что он делал с ее спиной.

Все, начиная с медицинской карты и заканчивая осмотром вкровати, подтверждало, что его первоначальное заключение было верным: он сделаллучшую техническую работу в своей жизни, но позвоночник был непоправимоповрежден и все тут.

Внезапно он вспомнил выражение на лице Голдберга, когдастало очевидно, что он упустил различие между днем и ночью.

Потирая глаза, он гадал, а не сходил ли он снова с ума? Онзнал, что видел… ведь так?

И потом его осенило.

Развернувшись в кресле, он взглянул на потолок. Идействительно, в углу, к панели была присоединена коробочка. И значит, камерабезопасности внутри нее записывала каждый дюйм комнаты.

В послеоперационной палате должна быть такая же. Простообязана.

Поднявшись на ноги, он подошел к двери и выглянул в коридорв надежде, что милая светловолосая медсестра будет поблизости.

– Хэй?

Его голос эхом пронесся по коридору, но ответа непоследовало, поэтому у него не осталось иного выбора, как пуститься в путьбосиком. Без мыслей вроде «в какую сторону пойти», он выбрал право, быстро направившисьв ту сторону. Он стучал во все двери, пытаясь открыть их. Большая часть былазаперта, но остальные вели… в классные комнаты. Их было много. А потом оннаткнулся на огромный профессионально оборудованный спортзал.

Дойдя до двери, помеченной «Тренажерный зал», Мэнни услышалмощный топот чьих-то Найков по беговой дорожке, и решил пройти мимо. Он былполуголым человеком в мире вампиров, и как-то сомневался, что та медсестрастанет устраивать себе марафон посреди рабочего дня.

К тому же, к какому выводу можно прийти, если судить пошумному и тяжелому топоту? Вполне вероятно, что он мог открыть банку с опаснымитварями, вместо простой двери… и хотя в нем было достаточно суицидальных наклонностей,чтобы биться со всем, что наедет на него, сейчас речь шла о помощи Пэйн, а неего эго или боксерских навыках.

Вернувшись назад, он двинулся в противоположном направлении.Постучал. Открыл все двери, которые смог. Чем дальше он уходил, тем меньше встречалклассных комнат, и тем больше – комнат для допроса как в полицейском участке.Коридор заканчивался массивной дверью, словно сошедшей с киноэкрана - с армированными,скрепленными болтами панелями.