Он с силой поднял голову.

– Пэйн… ощущения были бы лучше только в  том случае, если быя кончил внутри тебя.

Она почувствовала мгновенное облегчение. И потом спросила:

– Что значит «кончил»?

В это время в Яме, в своей спальне, Джейн двигалась такбыстро, как могла. Открыв двойные двери шкафа, она начала доставать белыефутболки, перебрасывая их через плечо на кровать. В этой спешке вешалки сыпалисьсо штанги, с шумом падая на пол, или летели назад, оказываясь у задней стенкишкафа… Джейн это ни в коей мере не заботило.

Слез не было. Чем она и гордилась.

С одной стороны, все ее тело тряслось так, что она моглаподдерживать только твердость рук.

Когда ее стетоскоп соскользнул с шеи и упал на ковер, Джейностановилась лишь для того, чтобы не наступить на прибор.

– Гори все… синим пламенем…

Подняв его и выпрямившись, она взглянула на постель смыслью, что пора завязывать с белыми футболками. На черных атласных простыняхих скопилась целая куча.

В противоположной части комнаты она присела подле ГорыХейнса, уставившись на шкаф.Майки и кожаные брюки Ви пребывали в полном порядке; на ее же половине творилсяхаос.

Ну не идеальная ли метафора.

Хотя… он тоже в темноте душевного беспорядка, не так ли?

Боже… что она, черт возьми, делала? Перебраться в клинику,пусть даже на время, – плохое решение. Выйдя замуж, необходимо остаться иналаживать отношения. Лишь при таком раскладе они могут выжить.

Она сейчас уйдет? Трудно предугадать, чем в таком случае всезакончится.

Боже, что они, всего на два часа вернулись к нормальности?Великолепно. Зашибись.

Достав телефон, она создала новое сообщение и простоуставилась на экран. Две минуты спустя она закрыла телефон. Было сложноуместить все, что она должна была сказать в сто шестьдесят символов. Даже вшесть страниц по сто шестьдесят.

Пэйн – ее пациентка, и у Джейн есть обязанности передней. Вишес – ее супруг, и нет ничего, что она не сделала бы для него. Иблизняшка Вишеса не собиралась предоставлять ей время на раздумья.

Хотя, очевидно, именно его она предоставила своему брату. И,по всей видимости, Вишес направился к их матери.

Одному Богу известно, что из этого выйдет.

Созерцая созданный ею бардак в шкафу, Джейн прокручиваласитуацию в голове и пришла лишь к одному выводу: право Пэйн выбирать своюсудьбу вытесняло права всех, желающих пленить ее в собственной же жизни. Этоужасно? Да. Было ли это честно по отношению к тем, кто любил ее? Естественно – нет.

Ранила бы женщина себя сильнее, не будь гуманных способовуйти из жизни? Сто процентов - да.

Джейн была не согласна с решением Пэйн. Но этика была ясна,какой бы трагичной она ни была.

И она решила, что Ви поймет ее доводы.

Вместо побега, она останется на месте, и когда он вернетсядомой,  будет ждать его. Чтобы они выяснили, осталось ли что-нибудь от ихсовместной жизни. Джейн не обманывала себя. Они могут и не решить эту проблему,и в этом случае она не станет винить Вишеса. В любом случае, семья – естьсемья. Но она сделала то, чего требовала ситуация, исходя из своего долга передпациентом. Доктора так поступают… даже когда решение стоит им всего.

Поднявшись с кровати, по пути в шкаф она подобрала вешалки спола. Они в изобилии валялись вокруг обуви, поэтому Джейн нагнулась, протянуларуку…

Ладонь коснулась чего-то мягкого. Это были не ботинки икожа…

Опустившись на корточки, она достала, что бы там не было.

– Что за чертовщина? – кожаным штанам Ви негожеваляться скомканными за обувью…

На воловьей коже что-то было… Минуточку. Это был воск.Черный воск. И…

Джейн прикрыла рот рукой, позволив штанам выскользнуть изхватки.

Она достаточно раз доводила его до оргазма, чтобы знать, какэти следы будут выглядеть на коже. И пятна были не единственными: такжевиднелась кровь. Красная кровь.

С ужасающим чувством неизбежности она потянулась в шкафрукой, пока не нащупала футболку. Достав ее, Джейн снова обнаружила кровь ивоск.

В ту ночь он ходил в Коммодор. Это единственное возможноеобъяснение: грязь была не застарелыми, позабытыми останками его прошлой жизни.Черт, запах воска все еще ощущался на ткани и коже.

Она мгновенно поняла, когда Ви появился в дверной проемепозади нее.

Не поднимая взгляда, Джейн сказала:

– Я думала, ты ни с кем не спал.

Он долго не отвечал.

– Это так.

– Тогда как ты объяснишь это? – Она поднялакожаные штаны, но, блин, будто в комнате было что-то еще.

– Я ни с кем не спал.

Она зашвырнула их в шкаф, футболка отправилась следом.

– Пользуясь твоей же фразой, мне нечего сказать вданный момент. Действительно нечего.

– Ты в самом деле думаешь, что я трахал кого-то настороне?

– Тогда что с этими шмотками?

Он не ответил. Он просто стоял, нависая над ней, такойвысокий и сильный… странно чужой, несмотря на то, что Джейн знала его лицо итело, как свое собственное.

Она ждала его ответа. Долго. Чтобы занять время, онанапомнила себе, что у него было суровое воспитание, и выжить можно было, лишьоставаясь стойким и несгибаемым.

Но разумного обоснования было мало. В каком-то смысле, ихлюбовь заслуживала большего, чем возведенного молчания.

– Это был Бутч? – сказала она, уповая на верностьэтого предположения. По крайней мере, если Ви был со своим лучшим другом, оназнала, что полученная разрядка была случайна. Бутч был целиком и полностьюверным своей шеллан парнем, и он возьмется доминировать лишь для того, чтобы Виполучил свое необычное, порочное лечение. Как бы странно это ни звучало, такуюправду Джейн могла понять и смириться с ней.

– Да? – спросила она? – Потому что в такомслучае, я смогу пережить это.

Доли секунды Вишес казался удивленным, но потом он покачалголовой.

– Ничего не было.

– Хочешь сказать, что я ослепла? – сказала онаохрипшим голосом. – Потому что, если ты не дашь мне другое объяснение, наруках у меня в качестве доказательства и улик только эти штаны… и картины вмоей голове, от которых становится тошно.

Молчание, лишь молчание.

– О, Боже… как ты мог? – выдохнула она.

Ви просто покачал головой, и ответил тем же тоном: