Звучание голоса. Яркость взгляда. Золотая кровь сокрушает волю, затмевает разум. Жар ее плавит алмаз души, как кусок весеннего льда.

Губы вдруг стали чужими и почти против воли вымолвили:

— Прекрати, — словно со стороны услышал маг свой собственный голос. — Остановись.

— В чем дело? — Альварх насмешливо сощурил глаза.

— Ты разрушишь меня без остатка.

— Я вознес тебя на вершину мира и могу забрать всё, что я тебе дал. Хочешь, чтоб я говорил с тобою языком ультиматумов?

— Я не понимаю причин твоего гнева, — едва слышно прошептал заклинатель. Слова давались ему с трудом. — Ты искушаешь меня тем, чему я противиться не в силах. Но и получить это я не могу.

— Почему же?

— Ты знаешь почему. За глоток твоей крови я уже отдал всё, что у меня было, есть и когда-нибудь будет. Больше мне нечего предложить великому владыке драконов.

— А может, я буду добр и дам ее тебе… просто так?

— Уверен, нет ни малейшего шанса, что это случится.

— Как ни странно, есть.

Лорд Эдвард ничего не ответил, но Альварх вздрогнул от полноводного потока эмоций, направленных точно в него, как острие клинка. Наконец-то! То были эмоции высшего порядка: обожание и восторг, искаженные властью драконьей крови вплоть до слепой одержимости.

Эмоции беловолосых всегда находились на максимальной величине. Но всё же сила любви этого закрытого сердца намного превосходила силу его ненависти. Конечно, она не принадлежала на самом деле дракону — то была чужая, ворованная любовь. Пока еще слишком слабая, чтобы ее защитить и, возможно, даже до конца осознать. Умелый манипулятор, он вытащит наружу и поменяет объект этой любви.

Ничто не укроется от мысленного взгляда высшего дракона — он препарирует этим взглядом, как самым острым скальпелем. И сейчас он потребует — и обязательно заставит — отдать то, что предназначено не ему.

«Кого бы ты ни возненавидел — ты будешь ненавидеть меня».

Черт побери, глупо сопротивляться мастерству абсолютного ментального контролёра. Высший сумеет вскрыть любое сердце — даже с секретом, даже с двойным дном. Даже особенное сердце «белого волка», малейшее движение которого он видит так отчётливо, как движение алого карпа в прозрачной осенней воде. Решительное и прямое, это сердце не умело молчать.

— Я выучил тебя наизусть, — снисходительно усмехнувшись, говорит Альварх, золотым солнцем вставая над ним. Но человек уже не слышит его.

Все эти годы дракон не мог насладиться обожанием своего стража. Правила их Игры запрещали зачаровывать и оказывать ментальное влияние, внушать фальшивые эмоции, наполняя сознание болью или блаженством.

Однако сейчас новая любовь уже жила внутри и пока ещё никому не была отдана. В этот раз он получит ее — в обмен на блаженство, в обмен на могущество, которые подарит золотая кровь. Ничто в мире не сравнится с эйфорией, которую несет в себе золото, ей нельзя противостоять.

Круг замкнулся — и начался сначала.

«Кого бы ты ни полюбил — ты будешь любить меня».

О, как же сам он изголодался за время вынужденного воздержания. Уже само предвкушение пьянит и заставляет забыть о границах. Похоже, оба они получат сегодня самый сладкий нектар. Дракон подспудно задумался, не станет ли концентрация золотой крови в жилах заклинателя слишком высока. В стремлении защитить своего стража, в стремлении во что бы то ни стало уесть Лиарха, не преступит ли он каких-то границ… имеет ли всё это такое уж большое значение?

Какое странное ощущение, будто каждый из них обманывает другого. Как будто каждый отдаёт что-то очень ценное за одну только лишь горсть призрачных обещаний.

Но иногда так хочется обмануться, поверить в самый бесстыдный обман.

Дракон приникает к порезу на запястье, как будто собирается сам вкусить собственную кровь. Но нет: отлипнув от ранки, ящер влажно улыбается и чуть приоткрывает губы. Острые, блестящие кровью клыки обнажены: благородное золото вязко стекает с их кончиков.

Заклинатель зачарованно смотрит на дракона: рот его полон светоносной крови.

Изящной окровавленной кистью Альварх поманил стража к себе и, взяв его голову в руки, через поцелуй напоил золотым эликсиром бессмертия.

Кровь наполнила теперь уже рот человека. Обжигающая энергия растеклась по жилам, в мгновение ока вводя заклинателя в экстатическое состояние.

В обычно ясном взгляде дракона лорд Эдвард увидел поволоку: золотые глаза затягивались полупрозрачной плёнкой третьего века. Редкий признак приближения высшего градуса удовольствия.

Великий желает продолжения?..

Слыша голос в своей голове, ласковый и протяжный, лорд Эдвард встал и одним аккуратным движением сгреб юношу в охапку, как тряпичную куклу, не отрывая взгляда от истекающей кровью руки. Продолжая удерживать, опустился на алмазный престол с живой ношей на руках.

— Ты действительно хочешь этого, великий? — услышал Альварх откровенный вопрос.

Знакомый голос раздался глухо и недопустимо близко — где-то над самым его ухом. Повелительный голос, который хотелось впустить в себя. Лорд Ледума одним движением собрал рассыпавшиеся по плечам локоны: волосы дракона золотились и текли в его руках. В ответ белокурый ангел успел только выдохнуть и прикусил язык, чувствуя, как сильно его оттягивают за волосы, как заставляют гибко изогнуть спину и открыть чувствительное горло.

«Я слишком тебя избаловал, дитя. Делай уже, что хочешь. Но — заставь меня позабыть скуку».

Венок соскользнул и упал правителю под ноги. С большим удовольствием лорд-защитник Ледума раздавил самую крупную розу каблуком.

— Ты позволишь?

Самодовольный смешок. Альварх удивился этой внезапно подпущенной шпильке — повторенным с тем же бестактным выражением его собственным недавним словам. Но лорд Эдвард не был бы самим собою без подобных насмешек. У любви его была жестокая натура. Даже улыбка его была жестокой, напоминая звериный оскал, даже во взгляде остро проявлялась жестокость.

Смакуя вручённый карт-бланш, заклинатель не торопился. Он крепко сжал окровавленное запястье, выворачивая его с силой. Кровь продолжала вытекать, аромат расползался по тронному залу, дивный аромат, какого не было в их мире.

«Ты захотел зажечь меня жаром своей крови? Что ж, я буду гореть».

Ухватив поудобнее узкое запястье, он потянул юношу на себя. Альварх расслабленно последовал за властным движением, нимало не заботясь о безопасности. Что это… такое… боль? Он почти не помнит ее пряный вкус. Легко доверяясь своему стражу, дракон откинулся назад, зная, что ему не позволят упасть. Руки, держащие его, были крепки — крепки силой, которую дал он сам. Эта сила завораживала.

Золотые глаза сияли ярко — древние золотые глаза с тремя зрачками, которыми смотрят жестокие боги.