— Сегодня утром.

— Чего хотел?

— Он задал мне очень много вопросов о тебе: где ты, что я знаю о том дне, когда убили человека в русле. А еще спросил, у тебя ли тросточка, которую я для тебя сделал. И был сам не свой.

— И что ты ему поведал? — Я не скрывала интереса.

Столько было напридумано историй об этом, что я не была уверена, какую из них Карло знал.

— Правду.

При звуке этого слова пульс мой ускорился.

— Какую правду?

— Все, что помнил. Что, по твоим словам, трость сломалась. Что ты очень странно вела себя с того самого дня, когда вернулась из старого русла и сказала, что упала.

«Сказала, что упала». Самым противным во всем этом мне показался непрямой способ обвинить меня во лжи. Он вынудил меня защищаться.

— А ведь ты вроде как ни черта не знаешь о реальном мире, верно? — спросила я.

Карло выглядел как будто не обиженным — просто грустнее, если такое было возможно.

— Вообще-то, я думал, что знаю, но, выходит, ошибался. Макс много рассказал мне. О том, например, как ты убила безоружного подозреваемого, когда работала агентом. Обстоятельства были двусмысленные, я думаю, в изложении Макса. — Карло помахал фонариком, словно отгоняя внезапную волну дыма. — Потрясающе было вдруг открыть для себя, как мало я о тебе знаю.

Не дожидаясь ответа и не прощаясь, Карло повернулся и пошел в дом, шикнув на мопсов, попытавшихся было выскочить ко мне. Я покинула двор через боковые ворота, чтобы не выглядеть дурой, снова перелезая через забор. Здесь все как будто в безопасности, и если Карло последует моим наставлениям, он останется в безопасности, под защитой Гордо или же без нее.

Я села в машину, прикинула. Казалось более логичным, если убийца пытается заставить меня молчать, но мужа трогать не собирается. Пока я ищу Коулмен и выясняю, кто пытался убить меня, мое отсутствие отведет беду от дома. Даже если все остальные думают, что я или сумасшедшая, или бандитка, я больше чем когда-либо уверена, что эти две вещи — покушения на мою жизнь и исчезновение Коулмен — связаны между собой.

Невидящим взглядом я смотрела на улицу, впервые не в силах отогнать мысль: нет причины предполагать, что Коулмен все еще жива. То есть если пытались убить меня, а почему не могли убить и ее? Мысли, бежавшие в этом направлении, уже были в финальной точке, как вдруг меня страшно напугало лицо в окне машины.

— Блин! — взвизгнула я, цапнула рукой по пассажирскому сиденью, где должен был лежать пистолет, но схватила фонарик.

Я щелкнула кнопкой и нацелила его на окно в надежде хотя бы ослепить нападавшего.

Там стоял Макс, часто-часто моргая.

— Это я, — долетел его приглушенный стеклом голос.

Я опустила окно и, не заботясь о соседях или Карло, заорала:

— Ты что, хочешь, чтоб тебя застрелили?

— Не думаю, что фонарик заряжен. — Пытаясь сохранять неизменное выражение лица крутого парня, но не в силах подавить едва заметную улыбку, Макс обошел машину спереди и попытался войти с пассажирской стороны, однако дверь была закрыта.

Он ждал. Выбора не было: я потянулась и отщелкнула замок.

— Почему ты следишь за собственным домом? — спросил он, когда устроился поудобнее.

То ли шок еще не прошел, то ли я начинала чувствовать, что сыта по горло. Ну а еще темнота что-то делает с нашей искренностью.

— А почему ты обсуждаешь мое прошлое с Карло?

— Я думал, он все знает, и был удивлен, что это не так. Такими вещами супруги делятся.

— Делись такими вещами со своей супругой. Макс, кто-то пытается убить меня, и я волнуюсь за безопасность Карло, потому что думаю, что Лауру Коулмен похитили.

— А, ну да… — протянул он.

Вот и вся искренность. Но в тот момент я словно услышала себя со стороны. Собственные слова показались мне дикостью, будто я все выдумываю, а моя ложь шита белыми нитками. И Макс не спросил, почему я сообщаю это только сейчас, но повторил так же буднично:

— Ты не ответила, зачем ты здесь.

— Приехала присмотреть за ним. Мы расходимся.

— Жаль. Он сказал, что ты вчера вдруг неожиданно сорвалась куда-то, но я не знал, что это… надолго. Почему ты ушла?

— Почему ты здесь?

— Ты не ответила на мой звонок. Я подъехал и увидел, что ты сидишь и наблюдаешь за домом, и решил понаблюдать за тобой, гадал, надолго ли ты останешься. За исключением того момента, когда ты выходила из машины, ты пробыла здесь долго.

— Чем могу помочь?

— Джеральд Песил.

— Кто? — Кое-как я все же соображала после шока.

— Не прикидывайся, что не знаешь, о ком речь. — Макс нетерпеливо дернул головой. — Пока я ждал результатов анализа ДНК, сравнил тем временем пальчики, которые там удалось найти, с твоими — из базы данных Бюро.

— И?

— Твои не совпали ни с одними.

— Кто бы сомневался! — Я с хрустом свернула пробку последней бутылки воды, выигрывая драгоценные секунды. — Будешь?

Он сделал большой глоток и поставил емкость в держатель между нами. Прямо как лев и газель у водопоя.

— В общем, съездили мы по адресу, где он обитал. Нашли доказательства сексуальных преступлений: несомненно — изнасилования, предположительно — убийства. Как минимум три. Туда отправят поисковых собак на случай, если он прятал тела поблизости, в карьерах шахтных отвалов или еще где. Мы нашли предметы одежды, так что у собак есть с чего брать след.

— Это хорошие новости?

— То, что он предположительно был серийным убийцей, или то, что он мертв?

— Скажи, — попросила я.

— Нет, это ты скажи. В голове у меня по-прежнему только одна причина, почему ты не доложила обо всем.

Я отпила из бутылки. От напряженности беседы у нас обоих пересохло во рту, а мы оба притворялись, что просто мучимы жаждой.

— Говорила уже. Собралась звонить тебе, и позвонила бы, но испугалась. — Я знала, что за этим последует, и думала, что мне делать.

— Испугалась. Ты. Бриджид, ты убила его?

Вот оно.

— Не я.

— Предположим, ты.

— Давай просто предположим.

— Ну а как бы…

— А, это из классики ведения допроса. Ты и впрямь думаешь, что я собираюсь отвечать на эти «что было бы, если бы»?

— Попытаться стоило.

Это была ночь нескончаемой откровенности.

— Макс, ты когда-нибудь работал по убийству на сексуальной почве?

— Да.