Олег решил не беспокоить их, но когда они с вортигонтом проходили мимо, один гражданин всё же поднял взгляд на пришедших, улыбнулся и едва заметно склонил голову в знак приветствия. Олег ответил ему тем же жестом.

— Ну, — весело сказал гражданин, кивая на ферроподы, которые нёс Олег, — Вы теперь у нас настоящий муравьиный лев!

Олег усмехнулся, но предпочёл не отвечать, да и что он мог ответить? Хотя уже было ясно, что эти люди знают, зачем вообще нужны эти кожистые шарики, а значит — он не зря набил этими пахучими ферроподами все отделения костюма. Ещё раз чихнув от резкого запаха, Олег поспешил дальше за вортигонтом. Они зашли уже в самую настоящую пещеру — высокие своды скалистых стен над головой сомкнулись. Вортигонт остановился, сделав приглашающий жест рукой: они пришли.

Первое, что подумал Олег: да, это внушительно. Вортигонты постарались на славу. Учитывая то, что у них была, так сказать, природная страсть к пещерам, здесь царила нежная полутьма, рассеиваемая одинокими редкими лампочками, развешанными на стенах. Из трёх больших палаток доносилось мирное посапывание — кто бы там ни был, ему сейчас было тепло и спокойно как никогда в жизни. В одной из палаток слышалась тихая возня и перешёптывания, но Олег не смог разобрать, что говорят. Да это было и неважно. Рядом с палатками возле маленького бензогенератора среди разного полезного хлама вроде баллонов с пропаном и кладок дров стоял большой навес, под которым на грубой подстилке из сложенных вместе пружинных матрасов спали двое. Олег приблизился к ним — это были повстанцы. Они спали уже не так безмятежно. Покачав головой, тихо, чтобы не будить их, Олег отошёл в сторону. Вортигонт, приведший его сюда, мирно встал в сторонке и, сложив руки в умиротворяющей позе, почтительно наблюдал за живой легендой, о которой он до этого слышал лишь впечатляющие рассказы от своих соплеменников.

Появление Олега в лагере было замечено не сразу, но произвело свой эффект. Обозначая своё присутствие, он вплотную приблизился к двум вортигонтам, которые оживлённо беседовали о чём-то на своём языке. Оба существа тут же замолчали и посмотрели на Олега почтительно, словно это они прервали его, а не наоборот.

— Мы просим прощения. Очень неприлично с нашей стороны общаться сменой потоков в присутствии тех, у кого нет вортальных способностей.

— Да, — подтвердил второй вортигонт, — мы озвучиваем свою речь при человеке только из вежливости. Если только не говорим о нём плохо.

Олег, чувствуя себя совершенно по-идиотски, поспешно отошёл в сторону. Вортигонты, проводив его взглядом, снова продолжили разговор. Олег, не понимая, подшутили над ним или нет, рассеянно осмотрелся. Всё ещё погружённый в свои мысли, он подошёл к небольшому костерку, разведённому в углу пещеры.

Офицер СЕ121007 стоял в большом светлом кабинете с флагом. Нечасто удаётся попасть на приём к самому президенту. Дорожный был, как всегда, спокоен и рассудителен. Прохаживаясь по кабинету, он изредка потирал руки и говорил, медленно и приятно. Именно это офицеру СЕ121007 и не нравилось сейчас больше всего.

— СЕ121007, Вы выполнили моё поручение?

— Да, господин президент, — склонил голову офицер Элиты, — я прибыл сюда ещё два часа назад.

— Очень хорошо, — Дорожный кивнул и, заложив руки за спину, прошёлся по ковру, — и дорога прошла нормально?

— Да, господин президент. Всё было в порядке, — офицер почувствовал неладное.

— И ничего не произошло?

— Ничего.

Дорожный прошёлся снова.

— Вы уверены? — Остановился он.

СЕ121007 опустил взгляд.

— Но, тем не менее, мне известно, что на обратном пути что-то произошло, — сказал президент.

— Не было ничего серьёзного, — поспешно ответил офицер СЕ121007, — очередной незаконопослушный гражданин.

— Да? — Приподнял бровь президент, — на Вашу жизнь так часто совершают покушения, раз Вы так спокойно об этом говорите?

Офицер СЕ121007 промолчал. Он понял, к чему клонит президент. Эх, и почему он упирался? Надо было сказать о покушении сразу. И что только на него нашло?

— Но инцидент ведь был исчерпан на месте? — Дорожный пристально посмотрел на него.

— Да.

— Ну, и ладно! — Неожиданно легко сказал президент.

Но его взгляд остался всё таким же жёстким, неумолимым.

— Публичный расстрел митингующего наверняка произвёл должный эффект, — сказал Дорожный, обходя вокруг офицера.

Повисла напряжённая пауза.

— Вообще-то расстрела не было, — выдавил СЕ121007.

Президент резко обернулся и испепеляюще посмотрел на него.

— Правда? — Со зловещим удивлением спросил Дорожный.

— Это был лишь полоумный старик, — офицер СЕ121007 был внешне, как всегда, предельно спокоен, — он не ведал, что творил.

— Ну, и что? — Эта фраза получилась очень значительной, — правила поведения при митингах ещё никто не отменял.

— Ну… — У офицера Элиты мысли бегали, словно молнии, — мы доставили старика сюда… Никто и не собирался его отпускать. Я подумал, что можно будет ещё допросить его.

— Ты подумал?! — Взорвался президент, — а кто тебя просил думать?! За тебя думает Правительство! Законы Мировой Федерации за тебя думают!

— Господин президент, я…

— Молчите, офицер! То, что Вы состоите в высших сферах Элиты, ещё не даёт Вам права поступаться законами! Такие действия можно расценивать как пособничество преступникам. Это госизмена!

Дорожный, внезапно успокоившись, опустился в кресло. Офицер СЕ121007 проклинал себя и свою оплошность в сотый раз. Он понимал, что на этот раз он зашёл далеко…

— Господин президент, я понимаю всю суть своей ошибки. Я неправ. Вы всегда правы. Правительство всегда право. Я готов понести заслуженную кару.

Дорожный усмехнулся: нет, этот офицер всё же достоин своего звания. Хорошую выучку не спрячешь, она всегда берёт верх.

— Вы не понесёте наказание, — сказал президент, наконец, — но только потому, что я учитываю Ваши высокие заслуги перед Правительством. Но запомните: это был Ваш первый и последний проступок. Второго не будет.

«Он прав, он прав, он прав… — Гремело в голове у СЕ121007, — я должен был пристрелить того старика прямо на месте. Что же на меня нашло? Затмение какое-то… Сергей совсем выбил меня из колеи… Надо было забить старика ногами. Эти жалкие люди ещё долго бы дрожали в страхе… Президент прав… Тех, кто не понимает, кто в доме хозяин, надо истреблять! Чёрт, я же офицер Элиты! Я знаю, что нужно делать. Правительство будет гордиться мной».

— Благодарю Вас, господин президент. Я сейчас же отдам приказ о немедленном расстреле митинговавшего. Правительство не потерпит неповиновения.