Макс маялся неудовлетворённостью. Не только душевной, но и физической. Они засыпали в объятиях друг друга, переплетаясь ногами и руками, измученные поцелуями и горячкой тел.

Альда смелела. Становилась раскованнее. Расцветала. Движения её делались плавными – он замечал. В ней всё и так было: грация, лёгкая походка, изящное движение рук, поворот головы. Но то, что она наконец-то превращалась в женщину, его глаз отмечал безошибочно.

И в постели она смелела. Осторожно, шаг за шагом, Макс вёл её к окончательному пробуждению. Альда балансировала. Её сдерживал страх, что ничего не получится. Ей не хотелось его огорчать. Не хотелось самой упасть в отчаяние, когда всё зря.

И вот эта близость на грани позволяла им лучше понимать друг друга. Прислушиваться, откликаться на неслышимый для слуха зов. Их взгляды и жесты часто говорили куда больше, чем слова. На их занятиях танцами это тоже отражалось.

Постепенно, шаг за шагом, они шли к цели, но в какой-то момент застряли. Застопорились. Легко давалась синхронность, отдельные элементы. Стало плохо, когда дело дошло до поддержек.

– Ты скован и трусишь! – бушевал Грэг. Макс и сам знал правду.

– Я боюсь тебя уронить, – признался он Альде. – Всё время кажется, что не смогу совладать с протезом, что он подведёт меня, я оступлюсь и не смогу удержать. Сделаю тебе больно. Поэтому скован и ничего не могу с собой поделать.

– Только полное доверие поможет вам преодолеть барьер! – Грэг компромиссов не знал. Он шёл напролом, требовал, заставлял, пытался подбодрить, объяснить, настроить, но ничего не получалось: выходило криво, зажато, неправильно. Никакая страховка не могла заставить Макса разморозиться.

– У тебя сильные руки! – настаивал Грэг. – Альда доверяет тебе, готова выложиться! Но, смотрю, ты не готов. В тебе нет доверия. Вы снова откатились назад!

Это походило на поражение. На крах надежд. Макс не мог. Страдал. Ненавидел себя. Но каждый раз, когда дело доходило до главного, снова пасовал. Накатывало чёрное отчаяние.

– Брось меня, – заявил он как-то вечером. Они сидели с Альдой за столом. Пили чай и молчали. В последнее время Макс не хотел говорить. Альде доставалось. Да, он срывал на ней зло.

Не кричал, не рычал, не язвил – молчал. И Альда приняла его игру. Не навязывалась. Не приставала. Не успокаивала. Просто сидела рядом. Это были дни без поцелуев и почти без объятий.

Альда посмотрела на него долгим взглядом и, не сказав ни слова, молча вышла из кухни. Макс сидел, опустив голову. Прислушивался к неясным звукам. Она собирает вещи? Хочет уйти? Да, он сказал, но не думал, что будет так больно. До безысходности, до душевного воя.

Макс уже готов был ползти на коленях, чтобы её остановить, но гордость не давала сойти с места.

Шорох за спиной. Он оборачивается стремительно. К чёрту. Схватит за руку. Наплетёт что-нибудь. Задержит. Не даст уйти. Как он без неё? Без света её глаз, без светлых волос, улыбки, нежности?..

Макс замирает. Невысказанные слова застревают в горле, лишь клекот вырывается птичий. Альда стоит перед ним в фартучке. В том самом, с рюшами. Голая. Передник прикрывает грудь и то, что ниже, но не скрывает ноги. То, как она выглядит сзади, Макс даже думать боится.

В паху становится жарко. Ему не скрыть эрекцию, да он и не пытается.

– Альда… – голос кажется чужим – слишком низким и хриплым. В горле сухо, но Макс не может оторвать взгляд от девушки, что стоит перед ним.

– Не надо, – кладёт она палец ему на губы. – Ничего не говори. Я хочу, чтобы сегодня ты стал моим. Полностью. И если ничего не получится, значит так надо. Но я не хочу больше оттягивать. Пусть всё случится. Пожалуйста.

– Иди ко мне, – протягивает он к Альде руки, и она делает последний шаг. Встаёт между его колен. Прижимается грудью. – Посмотри в глаза, – сжимает Макс талию двумя ладонями. Ловит дыхание Альды на своём лице. – Ты мне веришь?

– Очень. Я себе так не верю, как тебе.

– Значит у нас всё получится. Доверься и не останавливай.

– Не буду.

Альда целует его в губы. Его руки нежно проходятся по груди, легонько массируя, словно успокаивая. Касается сосков и снова гладит. До тех пор, пока она не закрывает глаза, не расслабляется настолько, что даже не замечает, как он развязывает бант кокетливого фартучка.

Губы его касаются кожи. Руки бродят по телу, вызывая мурашки. Он чувствует их подушечками пальцев. Макс ласкает Альду долго, до тех пор, пока на щеках у неё не выступает румянец, а дыхание не сбивается. Он слышит робкий стон.

– Сядь ко мне на колени, – командует мягко. – Не так. Раскройся. Обвей ногами. Да.

Он чувствует, как подрагивают её бёдра. Как сокровенным она касается его штанов, где выпирает каменный член. Её руки тянутся, чтобы снять с него одежду.

– О нет, – качает Макс головой. – Не сейчас. Разве что это, – срывает он с себя футболку и прикрывает веки, когда Альда льнёт к нему. Это так приятно, что хочется схватить её в охапку и утянуть в постель, но ещё не время. Не сейчас.

Макс целует Альдину грудь до тех пор, пока она не начинает извиваться в его руках. Альда дышит тяжело, со всхлипами. Очень хорошо. И тогда он опускает руку, поглаживает лобок и запускает пальцы между складочек. Трогает её женственность и ловит дрожь.

Рука Альды накрывает его ладонь.

– Не останавливай, – просит Макс, и Альда послушно кивает, но руку не убирает. Он чувствует её подрагивающие пальцы и гладит, гладит бесконечно: по кругу, вверх-вниз. Вначале медленно, а затем быстрее, повинуясь невольной дрожи её ладони.

В какой-то миг Альда напрягается, превращаясь в гудящий провод под напряжением.

–Я у-умираю? – шепчут растерянно её губы, а затем она раскрывает рот в немом крике и бьётся, бесконечно бьётся в экстазе. Волнами. Содрогаясь.

Макс целует её, когда Альда обмякает.

– Это оргазм, моя девочка. У тебя получилось. Ты самая прекрасная и страстная. И больше ничего не выдумывай, ладно?

Альда поднимает на него глаза – бездонные космические дыры, в которые так легко провалиться и пропасть.

– А теперь ты. Иди ко мне.

И Макс позволяет ей стянуть с себя штаны и бельё. Вздрагивает, когда Альда бесстыдно трётся о его член, а затем, приподнявшись, направляет в себя. Узко. Горячо. Восхитительно. Ему больших усилий стоит не кончить тут же, в сию секунду.

– Я на таблетках, – шепчет Альда ему в ухо, но Макс не сразу понимает, о чём она – так ему хорошо.

Качнувшись, Альда начинает двигаться. Гибкое тело у него в руках великолепно. Но всё это потом, позже. Сейчас он сосредоточен лишь на ощущениях и на том, чтобы не сдаться слишком рано. Ему необходимо, чтобы Альда снова испытала оргазм. Чтобы выкинуть из её головы напрочь дурацкие мысли о фригидности и ущербности. Она нормальная. Живая. Страстная. Он готов ей доказывать это снова и снова. Каждый день. Слышать музыку её стонов и наслаждаться.