Они заканчивают вместе. Бурно и сильно. Его вскрики мешаются с Альдиными.

Долго сидят без сил. Горячие. Потные. Счастливые. Целуются и смеются. Дурачатся и снова целуются.

– В душ и в постель? – спрашивает Альда. – У нас впереди ещё целая ночь.

– Хочешь наверстать? – улыбается он тонко.

– Да, – лёгкий румянец касается её щёк.

– Тогда ты ошиблась. Впереди у нас не целая ночь, а жизнь. Так что крепись. Я тебя никуда не отпущу.

– Это ты крепись, Макс, – приподнимает иронично Альда бровь. – Это я никуда от тебя не уйду.

Альда

Больше нет нужды откладывать неизбежное. Да она и не боится. Готова встретиться лицом к лицу с семьёй. С мамой и папой. А также поставить точку в отношениях с Колей.

У неё всё хорошо. Даже не так: у неё всё отлично. Замечательно. Прекрасно. Восхитительно. И Альда точно знает: ничего другого не нужно. Всё остальное – лишнее, не укладывается, не вписывается в картину её мира.

В ней живёт любовь. Давно. Но сейчас она не боится думать о ней. Когда придёт время – произнесёт слова вслух. Нет преград и границ – горизонты её жизни распахнулись и готовы поглотить новые галактики, миры, миллионы солнечных систем и взрывы сверхновых звёзд.

Она чувствует вкус каждого дня на губах. Потому что каждый её день начинается с поцелуя. И нет той силы, что способна разрушить её вселенную.

Осталось лишь стереть несколько ненужных штрихов да поведать друг другу то, что осталось за кадром. Выговорить боль и никогда больше к ней не возвращаться.

Они сделают всё постепенно. У них уже почти готов танец. Грэг, когда впервые услышал об их задумке, лишь покрутил головой и передёрнул плечами, как застоявшийся конь.

– Не совсем понимаю, но однажды мечтаю это увидеть. За работу! – в этом он весь: жёсткий и строгий.

– В нём словно уверенности прибавилось, – Макс не жалуется, но вздыхает. – Никакой лёгкости и эйфории. Робот, а не человек. Юля сияет и хорошеет, а этот чёрт – как просоленный до стоячего состояния холст. Ну, что ты смеёшься, Альда?

А она и впрямь смеётся.

– Наверное, всё дело в стоячем состоянии, – пытается отдышаться она и проводит пальцами по щеке Макса. У него привычно темнеют глаза, и он готов качнуться ей навстречу. Она так и чувствует его сильные руки. Везде. У неё всё тело зацеловано им. Каждый сантиметр кожи изучен не только жаркими ночами, но и днём, когда они танцуют и соприкасаются друг с другом. Это как столкновение, когда искры высекаются просто так.

– Вы как неоновая вывеска – чересчур сияете! Глазам больно на вас смотреть. Чуть тише, мягче, не так резко! Подарите измученным глазам полутона и приглушённый свет! – ругает их Грэг.

– Тебе то огня не хватает, то огнетушитель подавай, – ворчит беззлобно Макс, но всё же прислушивается к Грэговым словам.

Им плевать. Они могут дать свет того накала, который нужен. Тут главное не увлечься чересчур сильно, а чутко прислушиваться и вовремя прикручивать слишком откровенные эмоции.

– Мне нужно уйти, – Альда смотрит Максу в глаза.

– Не хочу никуда отпускать тебя, – у него желваки ходят туда-сюда.

– Надо, Макс. Иначе эта эпопея никогда не закончится.

Он знает, о чём она: телефонные звонки не прекращаются. Их стало больше. Мать бы давно приехала скандалить, живи Альда дома. Узнать, где она сейчас проживает, не проблема. Но вваливаться в чужой дом даже для матери чересчур большая наглость.

Благо Коле некогда охотиться за ней. Зато никто не запрещает ему звонить.

– Отключать телефон, прятать голову в песок – не выход. Ты же понимаешь.

– Я бы хотел быть рядом. Чтобы никто не посмел тебя обидеть.

– Меня нельзя обидеть, если я этого не хочу. Ты же должен помнить.

– Ты изменилась, Альда, – качает Макс головой, – в тебе столько света сейчас. И совсем не осталось льда, моя Снежная Королева.

– Осталось, – смеётся она невольно, – ты забываешь, что всегда существуют аномальные зоны вечной мерзлоты. Туда не добирается огонь. Да и не нужно. Некий баланс должен сохраняться, иначе море выйдет из берегов и затопит землю, поглотит её, утянет на дно.

– Хочу быть твоей Антлантидой, – целует Макс её в губы. Она продлевает мгновения счастья. Колышет их в колыбели радости. А затем вздыхает с сожалением. Упирается ладонями в тёплую грудь. Не отталкивает, но всё же пытается отстраниться.

– Я вернусь. Можешь не сомневаться. А сейчас позволь мне уехать. Пожалуйста.

И он уступает. Уходит. Она смотрит ему вслед, лаская взглядом каждый его жест, лёгкую походку. Он ходит так, что даже те, кто знает, вряд ли заметят. Её Великолепный Макс. Альда гордится им. И чтобы сохранить целостность их отношений, нужно сделать шаг вперёд, чтобы больше ничего не стояло между ними.

– Коля? Нам нужно встретиться.

Альда решила начать с главного раздражителя. Вырвать его, как больной зуб, что отравляет существование, заражает пространство и беспокоит ненужной болью.

– Наконец-то ты одумалась! – кажется, кто-то не сомневался в собственной неотразимости. Самовлюблённый индюк. Она не стала его переубеждать. – Я приеду к тебе домой.

– Нет, встретимся на нейтральной территории. Кафе вполне подойдёт.

Коля, если и раздосадован, виду не подаёт. Он согласен. Готов блистать и покорять. Кажется, она даже знает, как. Включит обаяние на полную катушку. В её квартире он бы пошёл в атаку и более действенными, на его взгляд, способами.

– Ты похорошела, – он окидывает Альду жадным взглядом. Восхищение и растерянность читаются легко. Бедный Коля думал, что она чахнет без него?

– У тебя тоже цветущий вид, – отпускает она дежурный комплимент. Впрочем, Коля всегда выглядит замечательно.

– Я смотрю, ты водишь машину? – ступает он на зыбкую почву.

– Давно.

– Я рад, что ты сумела отпустить.

Тонкие пальцы теребят салфетку. Задумчивый взгляд продолжает скользить по Альде, словно ищет несоответствия в той копии, которую он помнит.

– Да. Я отпустила прошлое. Вместе с тобой, Коля, – Альде больше не страшно говорить на запретную тему.

У него искажаются черты идеального лица. Дёргается уголок губ. Нервно бьётся жилка на виске, дрожит веко.

– Я надеялся…

– Нет, Коля. Не на что надеяться. Всё прошло, ушло и больше не вернётся. И я не вернусь к тебе. Не знаю, почему ты упорствуешь и настраиваешь против меня мать. Зачем тебе всё это нужно – не могу, но хочу понять.

– Может, потому что люблю тебя? – веко дёргается сильнее. Коля вздыхает. Пальцы рвут салфетку на части.