В небе над нами кружит коршун, обезьяны орут и верещат. Примерно такие же звуки издает толпа, когда Джордж Клуни выходит на красный ковер, получив «Оскара». Мы наблюдаем, как Пейдж мало-помалу, исподволь, подбирается к Кейстоуну.

— Они делают вид, что просто прогуливаются, но каждый раз, остановившись, оказываются немного ближе друг к другу. Это похоже на «брачные танцы» подростков: вы интересуетесь парнем и, так сказать, околачиваетесь поблизости, надеясь, что он нечаянно вас толкнет, а он приближается, чтобы вы его нечаянно толкнули.

Уоллен рассказывает, что иногда они с коллегами развлекаются тем, что идут в бар и там, исходя из поведения мужчин и женщин в начале вечера, стараются угадать, кто окажется с кем к концу.

— Животные ведут себя точно так же...

Пейдж уже в четырех-пяти футах от Кейстоуна; она подбирает камень, будто бы только ради него и пересекла сейчас вольер.

Откуда же робость и колебания? В случае Пейдж дело в ее низком ранге в стаде. Если она будет выставлять свои намерения напоказ, она рискует тем, что самки более высокого ранга могут ее поколотить. Вдобавок взрослый самец резуса (если вы — самка резуса) кажется вам огромным и грозным.

— Вообразите себя вот этой крошечной юной самочкой, — говорит Уоллен. — Еще недавно вы были подростком, никогда не имели дела с самцами. И вдруг в один прекрасный день просыпаетесь и говорите: «Надо же, а этот парень, оказывается, очень симпатичный».

Пейдж только что уселась в футе от Кейстоуна, на вершине сооружения для лазания. В мире обезьян это расценивается как заигрывание. Исследователи приматов называют такое поведение «провоцирующая близость». Я всерьез за нее болею. Уоллен наклоняется ко мне.

— Если вглядеться, иногда можно увидеть, как у них руки дрожат...

Самка более высокого ранга по кличке Разиня набросилась на Пейдж.

— Если у Пейдж нет достаточно сильной мотивации... — иными словами, позыва, вызванного гормонами, — то это — иными словами, секс, — никогда не произойдет, — говорит Уоллен.

Если ликвидировать сложную, доставляющую массу проблем социальную структуру, которая существует в Центре Йеркса (или в природе), гормоны не будут так много значить. Одинокий самец и одинокая самка обезьян, посаженные в один вольер, быстро доберутся до сути дела[113]. Подобная ситуация исключает риск.

То же самое можно наблюдать и у женщин. Секс, сопряженный с риском, чаще привлекает их, когда воздействие гормонов достигает своего пика. Исследователи М. Беллиз и Р. Р. Бейкер заметили, что секс, который женщины имели со своими любовниками, изменяя мужьям, тоже учащался по мере приближения к пику фертильности. В то время как секс с мужьями распределялся произвольно по дням всего месяца. Гормоны, как выясняется, вызывают дополнительный импульс, необходимый для того, чтобы пойти на риск быть застигнутым на месте преступления.

— Смотрите! — кричу я Уоллену. Тот как раз отвернулся и разговаривает со студентом-практикантом, который, присоединившись к нам, заносит данные наблюдения в ноутбук. А Кейстоун тем временем встал на задние ноги самки, словно на ходули. — Они начинают!

— Но это не Пейдж, — отвечает Уоллен, — это Текила.

Текила — бета-самка. Ее уважили как самку высокого ранга. Тем временем Пейдж расположилась возле кормушки, утешаясь кормом для обезьян. Однако все время косит глазом в сторону Кейстоуна. Как только Текила отходит, Пейдж снова идет в наступление. Она останавливается возле Кейстоуна и тянется к нему рукой.

В социальном лексиконе резусов это означает скрытое ухаживание или «презентацию»[114]. Более явное приглашение к сексу — размахивание хвостом, которым самка то и дело касается самца, или легкое похлопывание по земле перед ним. Приматологи долго не хотели признать, что инициатором секса является самка резуса (до Джейн Гудолл все приматологи были мужчинами), потому что эти приставания к самцу казались слишком уж... ну... нахальными.

— Очень стойкое было предубеждение, если все закрывали на это глаза, — говорит Уоллен.

Первым зафиксировал шлепок ладонью как приглашение к сексу К. Р. Карпентер, стоявший у истоков приматологии. Это было в 1940-х годах, но работы Карпентера много лет игнорировались.

Я отвлеклась записать что-то, а когда снова подняла взгляд, Кейстоун и Пейдж уже спаривались. Хотя мы долго ждали этого момента, наблюдение за процессом оказалось не слишком вдохновляющим. Обезьяны занимаются сексом так, как мы качаем воду в бочку или взбиваем подушку: серия коротких, повторяющихся действий, без каких-либо эмоций или страсти. Нельзя сказать, что так уж интересно.

В следующие несколько минут Кейстоун то и дело пристраивается к Пейдж, но после нескольких быстрых толчков как бы теряет интерес и отходит. Уоллен объясняет, что для резусов характерны такие неоднократные «подходы» и неоднократные введения. Кейстоун будет входить в самку пять-десять раз, прежде чем кончит.

— Сейчас он ее седлает. Вот введение. Три толчка тазом. Теперь слезает.

Если центр когда-нибудь лишится финансирования, Уоллен сможет найти себе работу в качестве спортивного комментатора.

Возможно, такая «вороватая» копуляция — способ передать свои гены, в то же время избежав угрозы жизни, то есть драки с другим самцом. Чем незаметнее ты это делаешь и чем меньше привлекаешь внимания, тем дольше проживешь.

Другая стратегия — эякулировать очень быстро: раз-раз — и готово, пока другие самцы не сообразили, чем ты там занимаешься. Чемпионы в этом смысле — шимпанзе. В одной работе, посвященной преждевременной эякуляции, говорилось, что шимпанзе кончает в среднем через семь секунд после того, как оседлает самку[115]. Как предполагает автор, именно этим объясняется малая агрессивность самцов шимпанзе во время брачного сезона. Странно раздражаться из-за любовной связи, которая требует меньше времени, чем съедение банана.