– Причем тут деньги?! Я говорю…

– Хватит! – рявкает Лука, резко хлопая ладонью по столу. – Это переходит всякие границы, Рада! Это наши дети с Алисой. Наши. Да, она не может иметь детей и…

– Я докажу, – перебиваю шепотом, глотая слезы и подавляя жалобный всхлип. Трясущимися руками достаю документы и осторожно кладу на стол прямо перед боссом. – Посмотри сам.

– Что за…?

Неожиданно за спиной Луки оказывается мужчина, которого я не сразу заметила от волнения. Он высокий, статный, строгий в черном костюме и белой рубашке и на вид ему лет сорок пять – пятьдесят.

– Позволите, Лука Георгиевич? – мужчина перехватывает у него результаты анализов и изучает их, удивленно вскидывая брови.

А с Луки слетает вся ярость, и сейчас он выглядит шокированным и растерянным. Ноги больше не держат меня, и я буквально падаю на ближайший стул, зажимая ладони между коленями, чтобы они перестали трястись.

– Что все это значит, Рада? Ты подделала документы? Зачем?

– Документы настоящие, – меланхолично замечает мужчина, не отрываясь от бумаг.

Я поднимаю на него благодарный взгляд и немного выдыхаю с облегчением.

– Это Владимир Владимирович, начальник службы безопасности, – поясняет Лука. – Мы с ним как раз обсуждали сложившуюся ситуацию.

– Какую ситуацию? Объясни мне толком, что происходит! Я ничего не понимаю!

– Это я у тебя должен спрашивать! – вновь закипает Лука. – Я бросил важные переговоры, примчался обратно…

– Подождите, Лука Георгиевич. Давайте отставим эмоции в сторону. Расскажите спокойно Раде Алексеевне, вашу версию событий, а потом мы выслушаем ее. Уверен, обе версии кардинально отличаются.

Молча киваю и с напряжением жду, что ответит Лука.

– После того, как я прилетел и заселился в отель, отзвонился тебе и лег спать. На следующий день у меня с самого утра были важные переговоры до обеда. Не увидев от тебя ни звонка, ни сообщения, я удивился. Набираю – твой телефон отключен. Саша тоже трубку не взял. Тогда я набрал Алису. Она сказала, что все в порядке, ты просто спишь вместе с детьми. Я подумал, что это странно, потому что в это время вы как раз обедаете и собираетесь на прогулку, но не успел раскрутить эту мысль, потому что начался второй этап переговоров. Вечером также не смог дозвониться до тебя, стал волноваться. Набрал Саше, он сказал, что вечером ты почувствовала себя плохо, поднялась температура. Ты приняла лекарства и отдыхаешь, а телефон наверно сел. Саша сказал, что они с Алисой пригласили няню из агентства, и она занимается детьми под его присмотром, пока ты лечишься. Я попросил Сашу отчитываться и держать меня в курсе. И он отчитывался. Что тебе то лучше, то хуже. Но говорить ты по-прежнему не можешь – у тебя ангина, и ты заразила ею Кнопку. Но когда я заподозрил неладное, и потребовал все же включить видеозвонок и показать мне вас, трубку взяла Алиса и рассказала «правду». Что ты твердила, что эти Паша и Маша – твои дети, и ты хотела их тайно увезти. Выкрасть. Она поймала тебя на пороге. Выгнала и была вынуждена нанять другую няню и сама осесть дома, чтобы за ними присматривать. Говорит, что наконец-то прониклась чувствами к малышам. А еще ты требовала у нее денег, сказав, что делала слишком много работы, а платил я тебе мало.

– Чушь! – срываюсь, повышая голос. Стискиваю ладони в кулаки и мысленно уговариваю себя не сорваться в истерику. – И ты ей поверил?! Поверил своей сумасшедшей жене?

– Рада Алексеевна, вас пока никто и ни в чем не обвиняет. Расскажите нам, как все было на самом деле, – вмешивается Владимир Владимирович, но я не спешу. Может, мои откровения и смысла-то не имеют, и придется общаться с Орловыми в суде?

– Пусть сначала Лука Георгиевич ответит на вопрос. Ты поверил Алисе: да или нет?

Глава 52

Рада

Повисает тяжелая пауза, которая наотмашь бьет по оголенным нервам. Сердце колотится где-то в горле, ладони мокрые, а внутри все натянуто струной.

– Нет, Рада. Не поверил. Именно поэтому по прилету я поехал в офис, чтобы с начальником безопасности разобраться в ситуации. Я чувствовал подвох во всем этом дерьме, но меня смущало, что Саша подтверждал все слова Алисы. И о том, что ты хотела похитить детей, и о том, что требовала денег. А самой тебя не оказалось дома. Я заезжал из аэропорта сначала к тебе на квартиру, а потом уже рванул в офис. Хочу раз и навсегда во всем разобраться и поставить точку. Давно надо было…

– А вот тут как раз удивляться нечему, – встревает начальник безопасности. – Я насчет Саши. Все люди продаются. Вопрос только в цене. И у всех есть слабые места.

– Но я зол, Рада, – продолжает Лука, кивнув безопаснику. – Очень зол.

И меня прорывает. Я больше не сдерживаюсь и на грани, чтобы расцарапать лицо самоуверенному боссу.

– Зол?! – кричу я, подскакивая с места и упираясь в стол кулаками. – Зол, говоришь?! А ты имеешь право злиться?! Ты уверен?! Ничего не перепутал, Лука Георгиевич?!

– Да, имею! Я доверил тебе троих детей! Самое ценное, что есть в моей жизни! А ты просто ушла, оставив двойняшек на мою полоумную жену! Забрала Кнопку, с которой я также имею полное право общаться! А могла позвонить и все объяснить! Но нет же! Ты включила тупую гордость и закинула меня в черный список!

– Бросила?! Бросила, говоришь?! Ты бы видел, как у меня вырывали из рук орущего ребенка, как дети захлебывались плачем, какая у них была истерика! И все это на глазах у Кнопки, которой действия твоей эгоистки – жены нанесли травму! И, да, я звонила тебе! И о черном списке могу сказать то же самое!

Достаю телефон, набираю Луку и включаю громкую связь. Через несколько секунд все тот же бесячий женский голос сообщает, что абонент не абонент.

Лука ошарашенно переводит взгляд на мобильный, лежащий на столе. Берет его в руки и проделывает то же самое. И снова мы слышим все тот же женский голос.

Нас развели. Грамотно столкнули лбами. И если бы Лука вовремя не включил здравый смысл, я боюсь представить, чем бы закончилась эта история.

– Да, ваша супруга разыграла спектакль как по нотам, – хмыкнув, заключает Владимир Владимирович, глядя на нас, как на нашкодивших детей.

– Где Ежик, Рада? – устало спрашивает Лука, не обращая внимания на слова безопасника и зажимая переносицу пальцами. – Соскучился по ней. Со всем этим дерьмом я забыл, а надо было про нее спросить