Резкий запах выдёргивает меня на поверхность. Пальцы раскрывают глаз, резкий свет фонаря резанул по мозгам больнее, чем удар приклада.

— Тихо, парень, — слышу вкрадчивый голос. — Сейчас мы приведём тебя в порядок.

Что-то укололо плечо, затем руку в локтевом сгибе.

Не знаю, сколько времени прошло. Сознание вернулось окончательно, и с каждой минутой мне становилось всё лучше. Я даже смог осмотреться.

Обыкновенная больничная палата. Здесь даже койки ещё присутствуют. Только они пустые. Я переодет в пижаму, в руке капельница. В первые мгновения я даже хотел её снять, но потом передумал. Гораздо выгоднее сначала придти в себя окончательно.

Меня не убили, уже хорошо. Видимо, я им живой важнее. Зачем весь этот цирк? Хотя что я спрашиваю, это же Царь. Ему необходимо начать позировать, как же, самого Сумрака поймал. Столько лет беготни, война и всё такое, и получается, что он победил. Не удержится.

В палату заглянул шустрый старичок.

— Ну, как мы себя чувствуем? — задал он вопрос и, не дожидаясь ответа, полез меня осматривать.

— Лучше, доктор, — ответил я вполне нормальным голосом. — А где это я?

— Неужто сами не поняли? — усмехнулся старик и наконец завершил свой осмотр.

— Я понимаю, что в больнице, а где она находится? — улыбнулся я в ответ.

— А где вы живёте? — с интересом спросил доктор.

— В Сумеречном, — с уверенностью ответил я. — Но меня в плен взяли.

— Что вы говорите? — увеличил он глаза и взялся за спинку стула, двигая его поближе к койке. — Как интересно, а что вы ещё помните?

— Так, доктор, вы из меня тут идиота делаете? — возмутился я, а у самого внутри начал зарождаться липкий страх.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, — между тем, продолжил тот и встал со стула. — Я загляну к вам позже.

Старичок довольно шустро вышел из палаты и закрыл за собой дверь. Только сейчас я увидел, что дверь имеет окно для раздачи еды. Лязг засова убедил меня в том, что я не на воле. Хоть на мне нет ремней, это не значит, что я свободен. Значит, порядок. Царь просто разыгрывает меня.

Через какое-то время в коридоре возник шум. Я даже не понял вначале, что происходит. Дребезжащий звук, который периодически прерывался. Стук, звяканье. Я вздрогнул, когда этот стук прилетел по моей двери. Ишь ты, я даже не заметил, когда этот доктор из меня капельницу извлёк. Стук возобновился.

— Ты жрать будешь или как? — произнёс грубый женский голос.

На покачивающихся босых ногах я прошлёпал до двери и откинул окно на себя. На образовавшуюся полку тут же грохнулась миска с жидким гороховым супом, а рядом приземлились переваренные макароны с куском жареной рыбы. Едва я принял тарелки, толстая санитарка в белом халате водрузила в окно кружку с компотом и четыре тонких куска хлеба. После чего молча покатила столик дальше по коридору. Тот, позвякивая пустой посудой, на неровностях советской плитки и издавал тот самый звук.

— Нихуя себе шоу! — уставился я немым взглядом в окошко для еды.

Компот никуда не делся, как и алюминиевые миски в моих руках. По-моему, это уже перебор. Я поставил еду на прикроватную тумбочку, забрал кружку с хлебом и принялся уплетать больничную еду. Другой всё равно нет, а силы могут потребоваться. Я едва успел допить компот, как в окошке на двери, которое я так и оставил открытым, появилось лицо.

— Чего смотришь, посуду давай, — прогавкала та же самая женщина.

Я молча вернул ей пустые миски.

— Окно! — раздражённо бросила она, и я хлопнул откидной форточкой.

За дверью щёлкнул шпингалет, и я снова остался один. Страх и нервное напряжение уже достигли апогея. Казалось, ещё одно свидетельство моего сумасшествия, и я взорвусь. Стоп, а что происходит на улице?

Я выглянул наружу, благо окно имелось не только в двери, но и на стене напротив. Решётка в виде солнышка, сваренная из арматуры. Её просто прибили гвоздями внутри деревянной рамы. Старая краска, которую нанесли в несколько десятков слоёв. Почти всюду она облупилась и больше походила на узор крокодиловой кожи.

За окном старый парк. Уже сухой, или ещё не оживший. Не совсем понятно, какое сейчас время года. Но у нас, сумасшедших, сейчас самое обострение должно быть. Вот только я точно знаю, что я видел и где был.

Парк оканчивается высокой стеной, которую давным давно кто-то построил из красного кирпича. Поверх стены колючая проволока, а дальше уже ничего не разобрать. Деревья хоть и без листьев, но растут довольно часто. Вроде и есть там дома, а вроде и нет. Погода серая и мрачная, разобрать не получается.

Я вернулся на койку, поднял подушку и уселся, облокотившись на неё. Паника продолжала гонять в голове нехорошие мысли. Но я сдерживал себя. Решил вначале до конца разобраться. Если я в плену, то можно попытаться сбежать. А если нет, то побег приведёт к принудительному лечению. Не стоит рисковать.

Время шло, занять себя было нечем, и я решил потратить его с пользой: поспать. За последние дни я не сильно-то и устал. Но вот удар прикладом в лоб…

Я даже подскочил на кровати. Точно, у меня теперь весь лоб синий должен быть. Через пару дней всё это сплывёт на глаза, и видок у меня будет как у бомжа. Потрогав шишку, я убедился, что всё на месте, и, уже успокаиваясь, лёг обратно. Через минуту я уже храпел.

Разбудил меня всё тот же стук, принесли ужин. От обеда он отличался только отсутствием супа и увеличенной порцией слипшихся макарон. Хотя нет, их ещё оранжевой жижей сверху облили и салат из капусты прибавили. В остальном всё осталось точно таким же. Рыбу разогревали, наверное, по пятому разу. Сейчас она больше напоминала сухую, нежели жареную.

Отказываться от еды я всё равно не стал, хоть и жевал это всё без аппетита. Не отрава, и то ладно. Организм сам разберётся, что превратить в калории. Дальше процедура по сбору посуды повторилась. За дверью брякнул шпингалет, и наступила тишина. Не надолго.

Спустя буквально десять минут дверь распахнулась, и на пороге появился всё тот же доктор.

— Как себя чувствуем? — последовал стандартный вопрос.

— В норме, Док, — радостно ответил я. — У меня скопилась пара вопросов.

— Секундочку, — поднял палец вверх старичок и, приложив палец к моей шее, вскинул руку с часами.

Пошевелив губами, он довольно крякнул, заглянул по очереди в каждый глаз, затем подвинул стул и сел рядом.

— Ну что, молодой человек, я вас слушаю, — участливо произнёс он.

— Скажите, я в дурдоме? — задал я больше