— Если он скрывал свое лицо, то, видимо, боялся, что вы его узнаете?

— Что за чушь! Я же сказала, что не знаю его. А лицо он скрывал, чтобы я не смогла составить фоторобот.

— Понятно. И что вы получили взамен за ваше признание?

— Жизнь, конечно!

— А по какой причине он грозился вас убить? Какими мотивами руководствовался?

— Он почему-то считал, что это я убила обоих адвокатов. И пригрозил, что, если не признаюсь, он заберет мою жизнь. Вот и пришлось нагородить по телефону всю эту чушь.

— Вы можете описать оружие, которым вам угрожали?

— Нет, конечно!

— Значит, вы никак не можете помочь следствию?

— Никак. Я думаю, что это был просто какой-то сумасшедший.

— Который был тесно связан как с Берковым, так и с Перепёлкиным? Может, он тоже адвокат? Согласитесь, что любой человек с улицы просто так не вломится в ваш дом, чтобы заставить именно вас ответить за убийства адвокатов. Для этого нужны очень веские побудительные причины. Почему он не пошел к какому-то другому судье?

— Леонид Петрович, я думаю, вы сами ответите на все интересующие вас вопросы. И очень надеюсь, что эта история закончится как можно скорее: я собираюсь ехать в отпуск, и немедленно. А вас прошу проводить меня до аэропорта. Чтобы у какого-нибудь другого ненормального не возникло желание снова меня задержать. В конце концов, я жива и здорова. И не желаю, чтобы мой отпуск срывался.

— Но я не могу так просто отпустить вас и закрыть дело. А как же оперативно-разыскные мероприятия? Совершено преступление — покушение на жизнь судьи и шантаж — и мой долг найти преступника. Вам необходима личная охрана, а также охрана вашего жилища и имущества. А еще вам должно быть выдано новое служебное оружие… Или оно у вас есть? Вы нашли свой пистолет? Может, есть необходимость поместить вас в более безопасное место?

— В тюрьму, что ли? Да вы с ума сошли!

— Но я совсем не это имел в виду!

— Мне все равно, что вы имели в виду. Вы еще предложите мне сменить документы и внешность.

— Зря вы так возмущаетесь. Если преступник узнает, что вы отказались от своих слов, он уже не станет угрожать вам снова. Просто расправится с вами, считая вас убийцей двух человек, а себя палачом.

— Значит, охраняйте меня как следует! Потому я и прошу вас проводить меня до аэропорта.

— Так вы надеетесь, что он не поедет следом за вами? Я, например, в этом не уверен.

— Понимаю! Вы — честный полицейский и не отступитесь, пока не выполните свой долг? В таком случае я утверждаю, что никуда не звонила и никаких заявлений не делала. Это была чья-то дурацкая шутка. А я здесь совсем ни при чем. Заявление от меня у вас есть? Нет. И не будет! А нет заявления — нет и дела, которое вы можете завести. И все, чем мы сейчас занимаемся, просто дружеская беседа на тему «Что было бы, если бы…», которую пора заканчивать, потому что я ужасно тороплюсь в аэропорт. Так вы проводите меня? Если нет, то я позвоню вашему начальству в край и попрошу другого сопровождающего.

— Я провожу вас до аэропорта. Но если вы вдруг что-то почувствуете или вам нечто покажется странным, пожалуйста, лучше вернитесь обратно. Здесь, в нашем городе, вы в большей безопасности, чем где-то, где вас никто не знает.

— Хорошо! Я вам обещаю, что шагу не сделаю, если замечу какую-нибудь опасность.

— Или странность.

— Да-да, или странность. Так мы едем? Иду собираться.

Алла поднялась на второй этаж. Прежде чем войти в спальню, сначала заглянула внутрь, приоткрыв дверь. Никого, как и должно быть. Осталось только взять кое-какую мелочь, закрыть чемодан и спуститься вниз.

Она присела на минуту. Вот и все: прощай, дом, прощай, ее прежняя жизнь! Алла постарается забыть вас как можно скорее, чтобы вы не являлись к ней в снах страшными кошмарами. Эту не очень счастливую страницу жизни она почти перелистнула и точно знает, что в дальнейшем ее ожидают лишь счастливые дни.

Осталось сесть в самолет и расслабиться окончательно. Да и до самолета ей уже бояться нечего, так как она под надежной охраной… А так ли это? Испугаются ли покойники полицейских?

Как бы там ни было, но напасть на нее они уже не посмеют, иначе им придется попытаться напугать не бедную женщину с расстроенной нервной системой, а вооруженных до зубов мужчин, которые не верят в ходячих мертвецов.

Вера не смогла уснуть, поэтому снова присела у окна, наблюдая за домом Никоновой. При первых же звуках сирены полицейской машины Дмитрий позвонил Вере, и та пригласила его к себе: совсем не нужно, чтобы в доме Дениса присутствовал хоть кто-то, на кого наверняка повесят все обвинения по поводу нападения на Никонову.

И вот они уже вдвоем следят за разворачивающимися событиями. Но полиция, похоже, в дом Дениса и не собирается. Через некоторое время они увидели, как Никонова уезжает вместе с полицейскими.

— И что сие означает? — спросила Вера. — Что она ничего им не рассказала? Иначе бы они точно пришли с обыском в дом Дениса. Интересно, куда она поехала?

— В более безопасное место. Вера, а когда ты убиралась в доме Дениса, не находила каких-нибудь документов?

Дмитрий вдруг перешел на «ты», видимо посчитал, что последние события сблизили их до почти дружеских отношений. Вера не возражала.

— Нет, не находила. Да и не искала. А с чего ты взял, что они там были?

— Я побывал в квартире Дениса. Порылся в его компьютере. И нашел информацию о том, что в доме, а конкретно — в помещении с бассейном, спрятано двенадцать папок с компроматами на двенадцать высокопоставленных особ. Я обнаружил тайник, но документов там не оказалось. Никто, кроме тебя и меня, в дом больше не приходил.

— А как же Никонова? Она ведь тоже заявилась туда среди ночи не за тем, чтобы в бассейне поплавать.

— Но мы же с тобой знаем, что документов она так и не нашла.

— И какой из этого вывод делаешь ты?

— Очень простой: документы нашла и припрятала ты, больше некому.

— У меня их нет… Вернее, я хотела сказать, что я их не находила.

— Я тебе почему-то не верю. Лучше сознайся.

— А тебе-то они зачем? Чтобы продолжить бизнес Дениса? Решил подзаработать на шантаже?

— Ну почему же сразу подзаработать? Уж скорее заработать, так как деньги очень большие. Денис не стал бы размениваться по мелочам. Я его прямой наследник. А потому и документы принадлежат мне. Итак, где ты их прячешь? Неужели в этом доме?

— У меня нет никаких документов. И быть не может. Я никогда даже понятия не имела, что они существуют. Впервые о них узнала от тебя.

— Значит, по-хорошему возвращать папки не хочешь?

— Но мне нечего возвращать!

— Тебя, наверное, память подводит. Так у меня есть хорошее средство освежить ее… Если ты, конечно, добровольно не признаешься.