Вдоль входа стоят рядами глашатаи в красных ливреях, вскидывая трембиты при появлении новых гостей. Платья у женщин — одно ярче другого, стилизованные под восемнадцатый век: высокие прямые корсеты, пышные рукава и юбки. И прически, конечно же. Высокие, в кудряшках. Кто посмелее и не испугался жары, надели огромные белые парики. На лицах — типичные венецианские маски с перьями и стразами.

Элеонора когда-то делала показ в подобном стиле, и Лиза не волновалась, что упадет носом в грязь. На ней было шикарное платье из зеленоватого атласа, пышное, утянутое в талии. Волосы собраны в изумительную высокую прическу, над которой стилист корпел в обед. Маска — черно-зеленая, обшитая кружевом.

Лиза стояла в шумной толпе, среди смеха и звона бокалов, и с обожанием взирала на Янниса, игнорируя зуд в нервных окончаниях. С учетом пятисантиметровых каблуков она была ему вровень, потому и смотрела прямо, не запрокидывая голову. Иногда, поддавшись слабости, среди сотен лиц, мельтешения цветов и града ароматов, она с малой толикой надежды искала взглядом единственного, кто ее волновал. Но Андрея здесь нет. Он летит в Париж, чтобы подготовить захват Янниса после отъезда с виллы Понти. Грека загрузят в самолет Бестужева, и Марк доставит его обратно в Монако, на борт «Одиссея».

Ричард, который все-таки явился утром на яхту, подробно обсудил план с Андреем. И надо признаться, профессор — гений общения. Он просто сделал вид, что ничего не случилось. А поскольку времени было слишком мало, чтобы устраивать разборки, то терки между Ричардом и Одиссеем сошли на нет сразу же. На это ни у одного из них не хватило сил.

Задача у Лизы простая: вместо того чтобы уехать с «Дольче Виты» с Яннисом, остаться там с Ромео. Найти Лолиту Жарден и ждать, пока не придут с обыском. На это может уйти несколько дней, все же это долгий процесс: грека объявят пропавшим без вести, подключатся друзья Ричарда из греческих служб, русские службы, начнется давление на местные власти и произойдет обыск. Обнаружат окровавленный платок Янниса, Лолиту, а также Лису, заморенную голодом — и отсюда можно будет выстраивать международный скандал. Иногда достаточно поджечь фитиль, чтобы взорвалась бомба. У Ромео слишком много недоброжелателей, вся надежда на то, что они заговорят.

— Яннис, ты выбрал самую красивую девушку, как всегда!

Этот мягкий, доброжелательный голос Лиза узнала бы из миллиона. Ромео, без маски, в довольно скромном камзоле красного цвета, сиял здоровьем. Его длинные, совершенно белые волосы были собраны в хвост. Широкая улыбка, круглые глаза, как у коровы, и крючковатый нос. Годы идут, а придурок не стареет. Озабоченная мразь. Он исследовал Лизу взглядом, задержавшись на зоне декольте, и поправил аккуратные круглые очки с розовыми стеклами.

— Ромео, дорогой мой. Очень рад, — начал расшаркиваться Яннис. — Это моя постоянная подруга, Лисса Архипова. Голубка искала прибежище и по счастью залетела ко мне в окно.

Блеклый взгляд Ромео под розовыми стеклами блеснул узнаванием, и ублюдок сощурился. И тут же сделал вид, что потерял всякий интерес к девушке, которая когда-то посмела унизить его. Но постепенно, судя по лихорадочному огню в глазах, мысли Ромео выстроились правильно: да, когда-то Лисса была наглой, потому что ее прикрывала спина Счетовода, но сейчас девочка пошла по рукам. И смотрит она испуганно, как сломанная кукла.

…Азарт медленно озарял самодовольное лицо Ромео. Есть!

— Надеюсь, Лисса будет сопровождать тебя после бала, — сказал он, и Яннис склонил голову в полупоклоне, поблагодарив за приглашение для его пассии.

— Спасибо, Ромео, — проблеяла Лиза и робко коснулась пальцами шелкового рукава его красного камзола, мягко улыбнувшись. — Жизнь непредсказуема, правда?

— О да, — протянул он и похлопал Лизу по руке, прижимая к своему предплечью: — Не беспокойся, Лисса, я позабочусь о тебе.

Уф! Первый тур пройден.

После этой беседы Лиза потеряла интерес к балу. Она не пила и тем более не позволяла пить Яннису. Он заметно нервничал.

— У Ромео на тебя планы, — в итоге выпалил он.

— Я знаю.

— И ты туда пойдешь?

— Волнуешься за меня? — они недавно перешли на «ты».

— Да, — с какой-то удивленной ноткой в голосе ответил Яннис. — Девочка, ты сумасшедшая.

— Мне об этом говорят каждый день. Может, пора бы окружающим привыкнуть?

Яннис не начал ее отговаривать, все же ему гораздо меньше хотелось спасти Лису, чем унизить Андрея в международном сообществе, буквально отобрав кусок бизнеса у конкурента бесплатно, за «спасибо».

— Лисса! А-а-а! Детка, ты тоже здесь!!!

— Тори! Как я рада! — Лиза обняла подлетевшую к ней подругу, которая влила в себя не меньше литра коктейлей, судя по затуманенному рассредоточенному взгляду.

— А ты с кем? — Тори оглядела Янниса и выдала: — Ни хрена себе! Кто этот грозный мафиози? Эй, мафиози, не обижай Лиссу, она еще маленькая!

— Яннис Амаду. Виктория Морель, из «Богинь Элеоноры», — представила их Лиза.

По позвоночнику прошелся холодок, и она обернулась. Ромео стоял в отдалении, окруженный фанатами, и смотрел прямо на нее. Она через силу ему улыбнулась — и запаниковала, когда хищный взгляд переместился к Тори.

«Он отомстит. Он не забыл». Все уверения Андрея, что такой важный человек, как Ромео Понти, не станет связываться ради мелкой мести с давнишней истеричкой, растаяли, как иллюзия. Ромео был не просто злопамятен. У него была превосходная память.

Самый первый расчет Ричарда был именно на это. Профессор, как всегда, оказался прав, поставив на Лису.

Она ведь так и не рассказала Андрею, как именно отшила Ромео два года назад. Когда-то Лиза не только съездила коленом по ненавистным причиндалам Понти. Она сказала: «Если твои грязные руки еще раз коснуться меня, я засуну их тебе в рот, по самый желудок». А потом она плюнула ему в лицо, как будто мало ей было. Видимо, это ее фетиш — плюнуть в лицо врагу.

И теперь Ромео смотрел на Тори.

— Слушай меня, — затараторила Лиза. — С кем ты здесь? Кто тебя забирает?

— Я пока не нашла, но присматриваюсь, — заговорщически ответила подруга, потягивая коктейль через трубочку.

— Если вдруг тебе предложат поехать на «Дольче Виту», откажись. Поняла? — Лиза крепко сжала руку Тори, чтобы та сосредоточилась.

— О-о, какие люди, — вместо ответа пропела подруга. — Ваше величество! — она поклонилась, едва не упав под грузом алкогольного дурмана, и поздоровалась с Ромео. Его голос донесся из-за спины:

— Виктория. Вы хорошо выступили в Париже.

— Благодарю. А подружка меня к вам ревну-у-ет, отговаривает ехать с ваш эпицентр элитарной жизни. Но меня ведь и не приглашали!

Твою. Мать. Лиза зажмурилась и выдохнула ярость, которая шипами колола горло.

— Ты меня не так поняла, Тори.