изучать поникшее лицо Николаса, он был жив, но до сих пор не пришел в себя.

— Хм… Как думаешь, Джессика, что мне сделать? — неожиданно спросила женщина, смотря на побледневшее лицо девушки.

— М-м-м! — промычала та сквозь плотный слой скотча, сил сопротивляться не было.

— Что ты сказала? А-а-а, может, мне его еще раз ударить электрошокером? — как ни в чем не бывало спросила Тереза, подойдя к ней.

Зрачки девушки испуганно расширились, Джесс смотрела на нее с мольбой, что несказанно радовало миссис Хэйл.

— Бедная моя девочка, ты боишься, да? Ну-ну, не переживай, все утрясется!

Джессика пыталась удержать рыдания, которые поступили к горлу, но удавалось это с трудом. Она все еще была в глубоком шоке оттого, что это происходит наяву. Даже в страшном сне ей такое не приснилось бы, чтоб это была Тереза!

Кто угодно, но не она!

— Марк, думаю, ему достаточно спать, принеси мне воды!

— Слушаюсь!

Мужчина средних лет, повиновавшись, зашел во что-то наподобие ванной, и через несколько секунд послышался вой кряхтящего крана. Не прошло и минуты, как он вышел, таща грязное ведро, наполненное водой.

— Молодец, теперь я буду смотреть, а ты облей-ка его водичкой!

Тереза поднесла стул поближе к Николасу и села, скрестив руки и смотря на все это с неким восхищением и удовлетворением.

Марк злобно усмехнулся и со всей силой обрушил всю воду на сидевшего мужчину.

Николас вздрогнул, кашель вырвался наружу, мешая ему дышать и прийти с мыслями в себя. Он пытался отдышаться, одновременно отряхивая с себя воду, которая каплями стекала с волос на лицо. Его руки были крепко привязаны к стулу, даже шевелиться было сложно.

— Сынок, ты пришел в себя?

— Тереза, — прохрипел он, ища взглядом жену.

Джессика замерла на стуле, услышав его голос. Она была бледна как полотно, глаза, напротив, красные от частых слез, на щеке высохший след крови, руки и ноги крепко привязаны к стулу. И тревога плескалась в ее взгляде, которую она хотела скрыть, но безуспешно.

— Джессика!

Николас дернулся всем телом, отчего получил жесткий удар по животу, перебивший ему дыхание. Согнувшись от боли, мужчина замер в ожидании поступления кислорода. В помещении было прохладно, и от дуновения ветерка его передергивало, мокрая кофта прилипла к телу, от чувства холода, казалось, все его кости начали скручиваться.

Девушка в ужасе зарыдала и с мольбой посмотрела на улыбающуюся Терезу.

— Так-так, мы непослушные, значит? Сиди лучше смирно, а то я не смогу остановить Марка, он у нас любитель побоев!

«Любитель» похлопал по плечу Ника и выпрямил того, чтоб смотрел именно на Терезу.

— Почему? — прохрипел тот, облизывая губы.

Взгляд, брошенный на Терезу, был полон вопросов и боли. Он просто все еще не мог в это поверить, что его мать так с ними поступила. Женщина была сегодня другая, это была не та Тереза, которую он привык видеть. Та Тереза всегда улыбалась, одежду носила только в светлых тонах, которые очень шли к ее лицу, и во взгляде ее была только доброта и любовь. Сейчас перед ним стояла грубая, обиженная, злобная женщина, пропитанная ненавистью.

— Почему? Хм… Ты правда хочешь знать, почему? — Тереза засмеялась хриплым голосом.

— Думаю, я заслуживаю знать причину столько ужасного поступка!

— Ужасного? Где? Я что-то ничего ужасного не вижу!

— Да? Как тогда объяснить твой поступок? — прорычал Николас, не сдержавшись, и сразу почувствовал, как его плечо сжали в знак предупреждения.

— У каждого поступка есть объяснение. Ты готов слушать рассказ, насколько ужасной была твоя семья?

— Ты о чем?

Тереза встала со своего места и со слезами на глазах плюнула ему в лицо.

— Твоя семейка убила моего мужа и сына!

Лондон, 1988 год

— Тайлер, сынок, мама пришла! — Тереза поцеловала маленького ребенка, лежащего на больничной койке.

Она улыбалась, но в душе при виде ее ребенка в таком состоянии она плакала кровавыми слезами. Ее маленькое чудо радостно улыбнулось во все свои зубки. Женщина, наклонившись, поцеловала маленькие ручки, которые были в синяках от частых процедур. Слезы наворачивались на глаза, но она сдерживалась.

— А папа пришел?

— Скоро подойдет, милый, ты скучал по маме?

— Да!

— Мамочка тоже, — она с любовью погладила его белокурую шевелюру.

В дверь постучали, и вошла медсестра, держа в руках медицинские принадлежности.

— Простите, нам нужно сделать укол, вы можете выйти?

— Да, конечно. Малыш, мамочка вернется, будет не так больно.

— Я знаю, мам.

Тяжело вздохнув, Тереза вышла. На пороге она встретила своего мужа, и его удрученный вид напугал ее.

— Что случилось, Кевин?

— Тери, что нам делать? Меня уволили с работы!

— Что? — в панике крикнула она.

— Мистер Джонсон сказал, что ему жаль, но он не нуждается больше в моих услугах. Как теперь нам оплачивать больничные счета? — взявшись за голову, мужчина присел.

— О нет, только не сейчас, когда наконец-то нашли донора на пересадку почки!

— Что? К-когда операция? — взволнованно вскочил Кевин, схватившись за руки жены.

— Я сегодня только узнала, как только проведут всю процедуру! Сказали готовиться в течение недели, но нужны деньги! Кевин, мы не можем сдаться сейчас!

Мужчину трясло: они пять лет ждали этого, и вот наконец-то все должно было совершиться! Он должен был что-то сделать для своего единственного сына. Если даже придется для этого переступить через свою гордость.

— Тери, побудь с сыном, скажи, что папочка скоро вернется. Я скоро буду!

— Ты куда? Кев, что случилась?

— Не переживай, я добуду деньги и приду, вы только ждите! — крикнул он уже на пороге.

Мистер Хэйл подошел к дому Габриела Джонсона. Будучи его личным секретарем последние семь лет, он прекрасно знал, когда и в какое время тот будет дома. И вот сейчас он должен был прибыть с минуту на минуту. И Кевин не ошибся: буквально через пару секунд машина показалась возле угла. С каждой секундой он нервничал все сильнее. И вот они остановилась у входа. Габриел вышел, а за ним и его сын Лукас.

— Что тебя привело, Хэйл? — грубо пробурчал старик, смотря на него с высоты своего роста.

— Мистер Джонсон, я могу поговорить с Вами? Это займет всего пять минут, прошу!

Джонсон молча взирал на поникшие плечи своего бывшего секретаря. Взяв свою трость, он ударил по его ноге и прохрипел:

— Отойди с дороги, я больше не намерен слушать тебя!

Кевин в панике схватился за его руку, боясь отпустить и упустить свой последний шанс.

— Умоляю, в последний раз, прошу Вас, речь идет о моем больном сыне!

— Нет, и я не поменяю своего решения!

— Умоляю Вас!