– Что, шеф? – набычился верный страж.

– Лёва, смотайся по-быстрому во двор, – слабым голосом распорядился Гадюкин.

– Зачем это? – удивился Лев Годзиллович. – Тут же все удобства в помещении есть!

– Лёва, у нас из стены торчит рука!

– Замурованная, что ли? – враз построжал охранник. – Ну ни фига себе! А эти еще говорят, что прежнее их начальство добреньким было!

– Лёва, эта рука живая! Она шевелится! – округлив глаза, страшным шепотом просвистел директор и для понятности пугающе поскреб воздух вблизи Лёвиной озадаченной морды собственными скрюченными пальцами. – Живо во двор, посмотри, кто там!

Охранник с конским топотом рванул вниз по лестнице и меньше, чем через полминуты, орлом взлетел вверх по ступеням.

– Да это старуха! – успокоенно улыбаясь, сообщил он Гадюкину, нервно обкусывающему ногти. – Уперла лестницу в живот мужика на картине, влезла на нее и лапой в дырке шерудит!

Василий Онуфриевич прежде даже не представлял, сколь беспокойна жизнь директора небольшой телекомпании!

– А зачем она… это… в дырке шерудит? – слабым голосом поинтересовался Гадюкин.

– Наверное, подаяния просит! – пожал бескрайними плечами Лёвик.

– Оригинальный способ! – прошелестел Василий Онуфриевич, доставая из кармана бумажник, а из него – купюру. – Иди в студию, дай этой бабке десятку, и пусть проваливает!

Лёва кивнул и умчался, размахивая десяткой, как парламентер флажком, но очень скоро понуро притрусил обратно:

– Шеф, а она деньги утащила и тут же другую руку в щелку просунула!

Гадюкин молча вынул из кошелька вторую десятку.

– Шеф, а она третью руку протянула! – сбегав в студию, доложил запыхавшийся Лёва.

– Сейчас она у меня ноги протянет! – вызверился Гадюкин.

Он агрессивно шмыгнул носом, поддернул брюки и зашагал в студию, возбужденно размахивая руками.

– Слышь, Антоновна! Тут, кажись, не живая гадалка, а автомат! – азартно прокричала с верхней ступеньки стремянки Петровна. – Испортилася машинка, деньги обратно отдает!

Добычливая старушка победно помахала над головой компаньонши парой денежных купюр.

– Дай теперь я! – Антоновна затрясла стремянку, торопя подружку спуститься и уступить ей очередь к неисправному гадальному автомату.

Василий Онуфриевич твердым шагом вошел в студию в момент смены караула и уже успел обрадоваться тому, что дырка в стене свободна от посторонних вложений, как в щель с очевидным трудом протиснулась пухлая ладошка. Оказавшись в помещении, она тут же с прозрачным намеком сложилась ковшиком.

– Чего надо? – подойдя поближе, неприязненно спросил Гадюкин, не спеша раскошеливаться.

– Так ты не гадалка? – услышав мужской голос, удивилась Антоновна. – Ты мужик? Стало быть, гад!

Услышав ругательное производное от собственной фамилии, Гадюкин от возмущения потерял дар речи.

– Слышишь, гад, скажи мне, когда я умру? – замирающим голосом спросила Антоновна.

– Через минуту, старая клюшка! – гаркнул Василий Онуфриевич, стартуя вон из студии.

Отброшенные внезапно распахнувшейся дверью, посыпались на пол коридора любопытные техники. Перепрыгивая через упавших, взбешенный Гадюкин козликом проскакал по коридору, скатился по лестнице, вылетел во двор и увидел пару бабулек, со спринтерской скоростью улепетывающих наискосок через двор со стремянкой наперевес. Старушки были похожи на спортсменок, на бегу передающих друг другу эстафетную палочку, с той разницей, что вместо палочки у них была металлическая лесенка.

Мы с Иркой так увлеклись пирожными и молочными коктейлями, что вернулись к телекомпании не через час, как обещали Женьке, а почти через два. Торопясь наверстать упущенное время, к Косыгину мы поспешали бегом и в пирамиду построились без задержки, как цирковые гимнасты по команде: «Оп-ля!»

– Оп-ля! – озадаченно сказала я, оказавшись наверху. – А скворечник-то наш зашпаклевали!

Из прорехи в косыгинском пиджаке выпирала оранжевая масса, которую строители применяют для заделки щелей при установке окон. Я потрогала рыжую бяку пальцем и обнаружила, что герметик уже застыл и сделался твердым.

– Чего ты там возишься? – спросила Ирка, у которой, стоило только ей оказаться нижней в пирамиде, заметно портилось настроение.

Я не стала терять время на объяснения. В сумке, которая болталась у меня на плече, среди прочего сыщицкого снаряжения лежала большая отвертка. Прям как чувствовала, что понадобится!

Осторожно, чтобы не нарушить равновесия, я открыла сумку, достала отвертку и принялась выковыривать из коммуникационного отверстия куски затвердевшей пены. Длина отвертки позволяла пробивать слой герметика насквозь, при этом раздавался удивительно противный скрипучий звук, и мои труды не остались незамеченными.

– Это кто тут? – опасливо спросил с изнанки Косыгина Женькин голос.

– Я это, я!

– Ленка, это ты? – повторил приятель. – А бабки где?

Этот вопрос меня шокировал.

– Ты что, хочешь взять с меня деньги? – обиделась я.

– При чем тут деньги? Я говорю: бабки!

– А бабки – это не деньги?

– Бабки – это старушки! Женщины преклонных лет!

– Тебе нужны бабки? – Я ничего не понимала.

Невнятная беседа основательно увязла.

– Деньги – да, а старушки – нет, у меня еще родные бабули обе живы и чудят вовсю! – ответил Женька.

– Замуж не собираются? – спросила я, вспомнив Катину свекровь с ее матримониальными планами.

– А что, есть женихи? – заинтересовался Женька.

– Слышь, подруга! – донесся снизу сердитый голос Ирки. – Если ты вдобавок к детективному агентству брачную контору открыть собираешься, набери штат побольше! Я сейчас рухну!

– Боливару не снести двоих, – извиняющимся тоном сказала я Женьке. – Про бабок позже поговорим, сейчас скажи, выполнил ли ты мой заказ?

– Принимай! – В расчищенную щель высунулся мой наладонник. – Теперь инфракрасный порт… Теперь флэшка. Картинка на ней, файл называется «Киднеппинг», латинскими буквами.

– Спасибо! – побросав в сумку свое компьютерное добро, я слезла с Ирки и без промедления зашагала к машине.

– Подожди меня, торопыга! – простонала вслед подруга. – Я не могу так быстро, у меня от тяжести ноги по щиколотку в землю ушли!

– Меньше пирожных трескать надо было! – отбрила я, не остановившись.

Мы погрузились в машину и поехали в цифровую фотостудию «Коника-Плюс». Девушка на приеме заказов безропотно приняла мою флэшку, записала название файла, с которого нужно было сделать снимок, и сообщила, что забрать готовую фотографию можно будет через полчаса.