– Ну и что ты решил? Обнимать ее несколько украденных месяцев, сильнее привязывать ее к себе, пока не вторгнется реальность, или уехать? – спросил Эрик.

Его друг всегда умел находить суть дела, и это каждый раз восхищало Кайрена. Но сегодня он видел для себя только одну реальную возможность, и это причиняло ему боль.

– Ты уверен, – продолжал Эрик, – что за те несколько украденных месяцев твоя любовь обретет достаточную силу, чтобы противостоять всем политическим интересам, семейным ссорам и различию ваших характеров?

– Это иллюзии, друг мой, которые никогда не становятся реальными, – ответил Кайрен с горечью, до сих пор ему неведомой. – Я люблю Мэв, но она не любит меня. Поэтому будет лучше, если я покину ее до того, как она начнет меня ненавидеть.

Словно зная его мысли, Эрик спросил:

– Боишься, что вас ждет судьба твоих родителей? -Да.

– Но вы с Мэв совсем другие люди. У вас нет, как у них, причин для вражды. Подумай над этим.

– Доброе утро, Мэв, – окликнул ее через весь зал Эрик. – Не могли бы вы посидеть со мной?

Серьезный вид англичанина заставил се отказаться от утренней прогулки, и она села на скамью рядом с ним.

– У вас все в порядке?

– Да, если не считать беспокойства за друга. – Эрик помолчал. – Я знаю, что не должен вмешиваться, и никогда бы этого не сделал. Но сердце Кайрена в опасности, а поскольку завтра я вас покидаю, то не могу хранить молчание.

– В опасности? Сердце Кайрена?

Она бы расхохоталась, если бы его утверждение не смутило ее.

Эрик кивнул.

– Он никогда не желал обременять себя узами брака. Я давно считал, мы все считали, что такой союз будет ему полезен, ведь больше двадцати лет он не знал настоящей семьи. Конечно, Гилфорд, Дрейк и я, мы любили его и делали, что могли. Но он нуждается в вашей теплоте и нежности.

Мэв кивнула, хотя не понимала, что Эрик пытается ей сказать.

– Вы смущены, – вздохнул он. – Позвольте мне быть с вами откровенным. Почему вы сказали ему о ребенке только после краха мятежа? Вы так сильно хотели, чтобы он уехал?

Она смотрела на друга Кайрена, стараясь понять его вопрос, словно он говорил на неизвестном ей языке.

– Хотела, чтобы он уехал? Нет. Я сказала ему о ребенке, потому что я... Его решение оставить Флинна в Лэнгморе очень меня обрадовало, и я подумала, что он имеет право знать о будущем ребенке.

– А как насчет его сделки с королем Генрихом? Это вас не беспокоит?

Мэв тупо уставилась на Эрика. Сделка с королем?

– Или Кайрен не сказал вам. – Эрик всплеснул руками. – Ну и плут.

Ее охватило дурное предчувствие.

– Так как я понятия не имею, о чем вы говорите, то должна предположить, что он мне не сказал, – ответила Мэв.

– Советую вам спросить у него. – Эрик поднялся. – И выслушать его очень внимательно. От этого может зависеть ваше будущее.

Мэв торопливо направилась к лестнице. Значит, у Кайрена сделка с королем? Видимо, это имеет отношение к ней, и она не успокоится, пока не узнает, чего от него ждать.

Поднимаясь в комнату мужа, она снова почувствовала тошноту, однако любопытство пересилило недомогание, ибо все ее мысли были сейчас заняты предстоящим разговором.

Мэв распахнула дверь и увидела Кайрена. Он натягивал высокие черные сапоги, которые подчеркивали длину его мускулистых ног. От воспоминаний у нее сладко заныло внизу живота. Какая же она дура! Она думает о таких вещах в тот момент, когда ей нужно получить ответы, а не поддаваться его очарованию.

При ее появлении Килдэр поднял голову.

– Доброе утро, моя... – начал было он.

– Эрик дал понять, что у тебя какая-то сделка с королем Генрихом. Рассказывай!

Он вздохнул, но Мэв услышала в его вздохе подавленное ругательство.

– Да, и будь ты проклят, если не расскажешь мне все и немедленно.

– Мэв... – Он протянул к ней руку, но она увернулась.

– Что ты должен сказать?

– До того как я покинул Лондон, – неохотно произнес Кайрен, – король Генрих сделал меня графом Килдэром и приказал выбрать жену из вас четверых.

– Пока ты не сообщил мне ничего такого, чего бы я не знала, – нетерпеливо ответила Мэв.

– Я не хотел ехать в Ирландию и не хотел брать себе жену. Меня ждали в Испании. Эрик об этом знал. Это была его сделка с королем... но я согласился.

– И какова суть вашей сделки? Кайрен опять заколебался.

– Милая Мэв, для тебя это прозвучит неприятно, а я не хочу делать тебе больно.

– Ты не введешь меня в заблуждение своим бойким языком. Говори!

– Мы пришли к соглашению, что, если я подавлю мятеж и сделаю жену беременной, я свободен. Я могу покинуть Ирландию и вернуться сюда только тогда, когда на свет появится ребенок.

Мэв пришла в дикую ярость. С самого начала он хотел всего лишь заполнить ее живот ребенком, а потом бросить. Значит, он только удовлетворял животную похоть? Значит, ни о каких чувствах не может быть и речи? Ему в тягость и брак, и она сама?

Но все те ласки и его дела, казалось, свидетельствовали о том, что ему все-таки это небезразлично. Согласившись на сделку с королем, он думал только о свободе и жизни.

В любом случае Мэв проклинала смятение чувств и нерешительность, из-за которых влюбилась в Килдэра. И вот результат: один день – счастье, на другой – предательство. Это больше, чем она может осмыслить.

– Мэв, я знаю, о чем ты думаешь. Я собирался уехать еще до того, как по-настоящему узнал тебя. Я делил с тобой постель, потому что хотел тебя, а не ради выполнения сделки.

Кайрен снова протянул к ней руку, но Мэв отступила. Возможно, это правда. Возможно, он говорит то, что, как ему кажется, она хотела бы услышать. Сердце у нее разрывалось. Он всегда находил способ убедить ее, и она всегда распознавала его манеру делать из нее дурочку. Но больше это не пройдет!

– А ребенок? Что случится, когда ты вернешься к его рождению? Ты приедешь, чтобы забрать его у меня и увезти в Англию. Разве не так?

Кайрен провел рукой по волосам и вздохнул.

– Да. Хочу воспитать его англичанином, а потом вернуть, чтобы он здесь правил.

Наконец он сказал правду, но слишком поздно – она уже зачала с ним ребенка. Боль в душе казалась нестерпимой.

Она любила его. А он скрыл причину своего приезда сюда, притворился, что интересуется ею, обманывал ее сестер, поверивших в его порядочность. Только Флинн не верил болтовне Килдэра, когда он говорил о своих обязанностях в Пейле. Возможно, он даже в ответе за казнь Квейда. Неужели все дни с Кайреном были только ложью?