Эффект был достигнут, теперь я оказалась выше Николаса. Гневно уперла руки в бока, не сводя с него грозного взгляда, и принялась вычитывать:

— Ты совсем рехнулся? Вот скажи мне, ты больной? Через какое место у тебя мысли выползают?! Я не стану тебя поджигать! А если ты ещё раз такое скажешь, я тебе врежу.

Ник не стал говорить, что у меня это не получится. Он даже не обиделся на все остальные слова. Вздохнул устало, больше не улыбаясь, протянул руку, взял свой бокал, одним махом осушил его до дна, отставил в сторону. Опять вздохнул, посмотрел мне в глаза, для чего ему пришлось немного закинуть голову назад, и принялся спорить:

— Я же не прошу сжечь меня совсем. Тебе просто нужно меня поджечь… секунд на десять, а потом потушить. Ничего страшного. Зато есть нехилый шанс, что мы избавим меня от влияния Эргаса.

— Да не факт, что оно вообще есть! — возмутилась я.

— Есть, — уверенно произнес Ник, — сама подумай, я с детства находился под его попечением, он лично готовил меня на роль мужа той, которую собирается использовать для своих демонических планов. Зачем ему это? У него на меня явно какие-то планы. Возможно, нас с тобой всё же планируют поженить, а потом… не знаю даже. Закрыть в темнице? Унизить? Убить? Или всё вместе. Кто этих демонов знает.

Ругаться мне больше не хотелось. Какая-то часть сознания понимала, что Ник прав, вот только:

— Я огнём не управляю, алло, — пощелкала пальцами перед его лицом, — как я тебя подожгу, а потом ещё и затушу?

И что он мне сказал? Пожал плечами и невозмутимо заявил:

— Пару дней можем потренироваться.

— Людей поджигая? — мрачно глянула я на него.

— Можем даже так, — ничуть не смутился Николас.

— Ты больной, — открыла я ему глаза на правду, — я не буду никого поджигать.

— Ты что, не понимаешь? — его возмущенный взгляд выглядел очень мрачно, — На кону судьба империи, тысячи жизней! Это не шутки!

— Вот именно, — я устало вздохнула и прикрыла глаза, не понимая, как объяснить ему свои мысли, — это слишком серьёзно. Из всего этого мира я могу доверять только тебе, понимаешь? Если… что, если я тебя сожгу? Ты хоть задумываешься об этом?

— Варь, — позвал Ник.

А потом преодолел разделяющее нас расстояние и, обняв меня за талию, снял со стула, чтобы поставить рядом с собой и крепко обнять.

— Варенька, пойми, услышь меня, — едва ли не взмолился он, утыкаясь лицом в мои волосы.

— И ты услышь меня, — прошептала я, с наслаждением вдыхая исходящий от него кисловато-свежий аромат, — я боюсь, Ник.

— А я не боюсь, — нагло наврал он, — я тебе доверяю.

— Я себе не доверяю, — призналась я, а потом обняла руками и с силой прижалась к нему.

Почему в объятьях человека может быть так тепло и уютно? Почему, обнимая кого-то, мы забываем обо всех проблемах? Почему через объятья мы можем точно понять, что значит для нас человек?

Я не хотела этого понимать. Чувствовала исходящее от него тепло, слушала его торопливое громкое сердцебиение, ощущала его руки на своей спине, голову на моей голове, прижималась к нему всем телом и не хотела думать о том, что этот человек становится для меня всё ближе и ближе с каждым мгновением.

С каждым словом, с каждым движением, с каждым взглядом.

Он был единственным, кто меня понимал и слушал. Единственным, кто заботился обо мне и интересовался моим мнением. Единственным, кто просто был рядом.

Чёрт возьми, Ник, за каким дьяволом?!

— Прости, — будто прочитал он мои мысли, — что тогда, в том мире, похитил тебя. Надо было всё спокойно рассказать…

— Я бы не послушала, — негромко перебила я его.

— Да ты и так не особо слушала, даже когда мы на машине взлетели, — усмехнулся он таким же тихим голосом, как у меня.

Кажется, это было так давно, словно в другой жизни. Столько всего успело произойти за эти пару дней — со мной столько за всю жизнь не случалось. Я вдруг обрела семью, меня несколько десятков раз пытались убить, в моей жизни появился человек, которым до этого я могла лишь любоваться издалека, считая его невероятно крутым, даже и не подозревая, какой он на самом деле, в своё пользование я получила способность управлять огнём…

«Кстати, ты огонь по дороге подчинила? — выплыл из воспоминаний голос Сэма и наш разговор на мосту, — Твой огонь — твоя магия, так у всех. Но только его обычно подчиняют годам к двадцати… а не в два года!»

И тут же слова Ника, которые я услышала совсем недавно:

«Ты, главное, эмоции контролируй и всё нормально будет. Не паникуй и не пугайся».

Как управлять собственными эмоциями? Я никогда не умела этого делать. Скрывать их? Это да, это пожалуйста, но чтобы управлять…

Я слышала о дыхательной методике. Мол глубокий вдох, медленный выдох, ещё пару раз и ты спокоен. Никогда не пыталась повторить, но, кажется, час настал.

Ник… мне за него было откровенно страшно. А что, если я действительно его сожгу? С другом стороны, всё закончится куда плачевнее, если же на нём действительно есть влияние демона.

Это конец или начало?

Рассвет или закат надежд,

Что были у нас с тобою когда-то?

Негромко пропела я, так кстати вспомнив эту интересную песенку. Слушая её, я никогда не думала о том, насколько актуальной она может стать.

Я вообще никогда не думала, что со мной может подобное случиться.

— Я… я постараюсь сделать всё, что от меня требуется, — сдалась я на милость победителя, понимая, что так действительно будет правильно.

Ник ничего не ответил, он просто погладил меня своей тёплой ладонью по спине и поцеловал в волосы.

Я не знаю, сколько мы так с ним простояли, находясь в объятьях друг друга. Мне было просто хорошо. Почему-то рядом с этим человеком крепла моя уверенность в том, что всё будет хорошо.

Но даже такому маленькому нашему счастью решили помешать.

Ник вдруг резко напрягся. Я осторожно отстранилась, вопросительно на него посмотрела и увидела его устремленный в никуда взгляд. Мне стало страшно, появились нехорошие мысли о том, что Эргас что-нибудь делает.

Но это оказался не он.

— Понял, — отозвался Ник далеким голосом, — сейчас буду, действовать по ситуации.

Он моргнул, фокусируя взгляд, посмотрел на меня так, будто не мог решить что-то очень серьёзное, и немного взволнованно произнёс:

— Мои люди нашли пристанище нарциссов.

— Чего? — откровенно не въехала я, — Ты что, умом тронуться успел?

Тяжелый вздох и ответ с нотками раздражения: