Правил в Византии тогда Ираклий, который, как сообщает «Повесть временных лет», с большим почётом принял князя Руси и «великие почести воздал ему». Но увидел Кий собственными глазами, что тяжелейшее время переживала империя: персы овладели востоком страны, арабы захватили Египет, Палестину и Сирию, лангобарды отняли Италию, а персидская армия вместе с аварами только что, к 626 году, осаждала Константинополь. В отчаянии Ираклий тогда даже собирался перенести столицу в Карфаген...

Тогда Кий обратил своё внимание на Восток. В 635 году булгарский князь Кубрат отделился от Тюркского каганата и на Волге и Каме основал Булгарское царство. К нему и направил Кий своё посольство, предлагая военный союз против аваров. Ответ был получен незамедлительно: Кубрат не только давал согласие на взаимное сотрудничество, но предложил план совместных действий.

Получив столь важное и желанное известие, Кий пришёл в терем верховного жреца Руси Ведомысла. В покоях его попросили подождать. Через некоторое время мудрый старец ступил в помещение, поддерживаемый двумя своими служками, с трудом опустился в кресло напротив Кия, долго не мог отдышаться.

В последнее время он испытывал недомогание и явился к князю, превозмогая болезнь. Наконец, взглянув на Кия из-под густых кустистых бровей острыми совиными глазами, спросил глухим голосом:

— С чем явился ко мне, сын мой?

Кий слегка поклонился, сказал после некоторой паузы:

— Надумал я, отче, в этом году пойти на великий государственный шаг, который может переменить судьбу державы нашей. Посоветуйся с богами и звёздами и ответь мне: благоприятствует ли судьба моему начинанию?

Долго думал Ведомысл, склонив старческую голову. Кий уже решил, что верховный жрец заснул, но он шевельнулся и, не поднимая глаз, произнёс:

— Законы Прави даны Всевышним для всех Звёздных миров в Начале Творения. Расположение звёзд, движение планет и светил подчинены Прави — единому для всей Вселенной закону. Познав Правь, научишься предсказывать небесные явления, познаешь будущее земной жизни, ибо Прави подчинены и небо, и земля.

Он замолчал и, повёртывая в руках свой посох с острым концом, выискивал новые точные слова для князя.

— Тебе, князь, следует знать, что расположение звёзд, движение планет и светил в последующие годы крайне благоприятны всем твоим начинаниям и не использовать столь благоприятную ситуацию означало бы совершить непоправимую ошибку. Мы же со своей стороны, жрецы и волхвы, чародеи и кудесники, кощунники и кобяки, звездочёты и предсказатели, пойдём в народ и вселим в него силу и веру, и боги помогут во всех делах и начинаниях твоих.

17 квитеня (17 апреля), в день почитания бога Велеса, Кий провёл совещание командиров воинских подразделений. Он открыл его без предисловий:

— Мною принято решение начать войну против Аварии. Иного выхода у нас нет. Ни мирные договоры, ни регулярно уплачиваемая дань не спасали нас от вторжений. Как говорится, как волка ни корми... Только разгром Аварского каганата спасёт нас от грядущих бед. Поможет нам в этом булгарский царь Кубрат со своим войском.

— Сейчас настал благоприятный момент для нападения. Враг благодушествует и не ждёт нашего нападения. По сообщениям наших соглядатаев, войска кагана разбросаны по всей территории державы.

Этим мы и воспользуемся. Мы навяжем противнику нашу волю. Во время нашего похода по северу Аварии мы нарушили это правило и поставили аваров в тупик. Сегодня у нас появляется возможность повторить наш успех. С востока нас поддержит булгарский царь Кубрат. Он оттянет на себя половину войск противника.

Войну против Аварии я планирую провести в два этапа. Чем это вызвано? В восточной Аварии два центра — Ольвия и Каменск. Ни один из них они не сдадут без боя. Поэтому на первом этапе мы внезапно переходим Днепр и стремительно идём на Каменск — центр экономического могущества Аварской державы. Без него она — ничто. Это знает каждый. Поэтому авары будут отстаивать его всеми наличными силами. Но подтянуть всё своё войско к Каменску кагану мы не дадим. Он просто не успеет этого сделать и бросит в бой только часть своей армии. Мы непременно разобьём его на подступах к Каменску, а затем двинемся на Ольвию, где уничтожим остатки войск противника и прогоним за Днестр.

Затем началось детальное обсуждение предстоящей войны.

27 квитеня (27 апреля) 636 года, в день Эли Алатырки, дочери Святогора, Кий получил известие, что булгарский царь напал на аварские войска, расположенные у Азовского моря. Через десять дней войска русов перешли Днепр и двинулись на Каменск. На горизонте теснились грозовые тучи, но настроение у воинов было бодрым и приподнятым.

Они шли беспрерывным потоком, громкими криками приветствуя Кия и его воевод, стоявших на высоком берегу и следивших за переправой.

Противоположный берег был пуст. Авары совершенно не ожидали нападения. Только кое-где появлялись группы кибиток, но и они быстро скрывались в синей дымке горизонта. Разведка доносила: на расстоянии двух дневных переходов войск противника не обнаружено. Путь на юг был открыт.

Целый день заняла переправа, а наутро все силы были брошены в степь. Теперь разведка сообщала князю, что авары бегут к Каменску. Местное население, узнав о вступлении войск русов в пределы Аварии, восстало. Оно нападало на ненавистных поработителей и поголовно истребляло их — от детей до стариков. Никого не щадили и стремительно наступавшие войска. Ненависть к врагу, накопленная за десятилетия жестокого ига, была таковой, что сметалось с лица земли всё аварское: по дороге Кий видел трупы людей и животных, разбросанные среди разломанных и сожжённых кибиток, поверженные культовые сооружения, гибель и запустение. В нем порой возникало чувство сожаления, но он знал, что остановить уничтожение было не в его силах; это было глубокое, идущее из глубины души каждого воина и порабощённого жителя озлобление к угнетателям, жесточайшими методами правившим местным населением и бессовестно грабившим соседние страны. Да и в душе Кия это сожаление появлялось на некоторое время, а потом вытеснялось воспоминаниями о своём десятилетнем рабстве...

На третий день наступления разведка доложила, что навстречу движется многочисленное войско неприятеля. Кий отдал приказ остановиться, после столь стремительного перехода воинам нужен был отдых. К вечеру подошли соединения противника.

Когда забрезжил рассвет, Кий поднял своё войско. Авары тоже строились в боевые порядки. Всегда они начинали бой первыми, двинув на врага железный клин.

Но на этот раз Кий решил опередить их. Он выдвинул вперёд большой отряд конницы и бросил её на передний край противника с задачей: осыпать врага тысячами стрел, потрепать боевые порядки, но в длительный бой не ввязываться и тотчас возвращаться назад. Отряд выполнил приказ точь-в-точь. Не успел он вернуться на исходные позиции, как Кий бросил второй отряд, затем третий. А потом снова первый, второй, третий... Конница подняла перед строем аваров плотный столб пыли. Под его прикрытием Кий двинул вперёд фалангу, построенную в двадцать рядов, по фронту она занимала расстояние до одного километра. Фаланга незаметно подошла к передним рядам противника на короткое расстояние и получила тактическое преимущество для короткого удара. И тогда Кий бросил её в атаку. Атака была стремительной и страшной, сопровождалась воем труб, звуком рожков и громкими криками. Натиск глубокоэшелонированной массы пехоты оказался неотразимым. Авары, истерзанные постоянными наскоками конницы, были деморализованы, не успели восстановить боевой порядок и не смогли выдержать внезапного и мощного удара. После короткого ожесточённого боя они начали медленное отступление. Видя это, Кий бросил на фланги неприятельского войска конницу. Но здесь она встретила яростное сопротивление, успех клонился то в одну, то в другую сторону. Тогда он ввёл в бой свою личную дружину. Она со всей силой нанесла удар по центру и завершила разгром так и не сумевшего перестроиться в боевые порядки противника. У аваров произошло перемешивание войск. Теперь с русами сражались не стройные ряды воинов, а толпа, которая рассекалась на отдельные части проникающими языками конницы. Ею командовал Щёк. Его красный кафтан мелькал то в одной, то в другой заварухе. Он всюду успевал. Его не брали ни меч, ни стрела. «Со смертью играет», — подумал о нём Кий, с замиранием сердца следя за братом.