Щёк приказал принести из его походной сумки вино и устроил тризну по погибшим жене и слугам. Он пил много, мешал вино с обильными слезами.

«Колющий выпад кинжалом в самое сердце аварской армии», как потом назвали эту операцию, коренным образом изменил ситуацию на Руси. Весть о захвате столицы войском Кия моментально облетела всю страну. Началось всеобщее народное восстание. Разрозненные отряды аваров оказались в окружении восставшего народа, некоторые из них сумели пробиться в Аварию, но многие были истреблены или взяты в плен.

Постепенно налаживалась мирная жизнь. На 3 жовтеня (3 октября) 631 года, в день Перуна и Роса, Кий назначил общегосударственное вече. Год назад в этот день он был избран вождём племени полян.

Накануне вече в гости его пригласил Щёк. В пустынном доме был поставлен стол, на котором стояла кое-какая закуска, вино.

Обрюзгший от ежедневной пьянки хозяин дома молча обнял брата, усадил за стол. Стали выпивать, перебрасываясь редкими фразами. Наконец Щёк сказал то, ради чего, как видно, пригласил к себе Кия:

— Я потерял всё. И дом, и жену, и богатство. По своей глупости потерял. Не послушался в своё время тебя и жестоко поплатился за это. Я навлёк великие беды на страну, и нет мне прощения.

— Ну что ты, брат, — ответил Кий. — Не надо казнить себя. Держи нос выше. Мы с тобой ещё повоюем!

Утром Кий вышел на крыльцо и увидел толпу перед домом Щёка. При его появлении народ стал кричать слова приветствия, кидать кверху шапки, а потом его подхватили на руки и понесли к вечевой площади. Там он был бережно поставлен на помост. Главный жрец сотворил положенные молитвы, принёс жертвы богам и обратился к народу:

— И теперь мы должны выбрать себе князя...

Договорить ему не дали. Площадь взорвалась восторженными криками:

— Кия! Кия! Кия!

— Эх, сейчас жахнуть бы по перепуганным аварам и на их плечах ворваться в Ольвию! — возбуждённо говорил Кияр, когда после всех торжеств по случаю избрания Кия князем они остались наедине. — Не устоят побитые вояки, ей-ей, не устоят!

Год-два назад Кий, наверно, так бы и поступил: собрал воодушевлённые победой разрозненные отряды русов и бросил вслед разгромленному противнику. Смелость города берёз; а может, и государства!.. Но сейчас он не тот. Он — князь Руси, ответственный за судьбу державы, народа. Это вначале он, не очень-то обращая внимания, сколько у него сил, и не предполагая, как всё сложится, кинулся против буртасов и кутургуров сломя голову, вторгся в пределы Аварии. Им владело одно желание: отомстить за беды, нанесённые врагами Руси, и за свои личные обиды; поддавшись охватившему его чувству, повёл он вдруг свой отряд на Каменск...

Нет, сейчас он будет действовать совсем по-другому. Прежде чем принять решение, семь раз взвесит, примерит, прикинет. Сколько ему лет? Двадцать пять? Только двадцать пять? А кажется, что он прожил полстолетия и стал опытнее и мудрее многих пожилых людей. Жизнь его многому научила.

И потому ответил Кияру:

— Меня тоже подмывает такое желание. Но прикинь сам. Воинские отряды русов разрозненны, мало обученных войск — твои и мои. И только. Остальные подразделения — это толпа, которую легко бить. Это раз. Далее, серьёзно стоит вопрос о продовольствии. Русь разграблена, на свой народ надеяться нечего. А авары наверняка будут уничтожать и сжигать всё при своём отступлении. И, наконец, на носу зима. Чем станем кормить конницу?.. Начать поход легко, но надо думать, как его победоносно завершить.

— Да, ты прав, Кий, — после короткого молчания согласился Кияр. — И всё же...

— И всё же, — прервал он его, — мыслей о походе против Аварии я никогда не оставлял и не оставлю. Но время коротких наскоков прошло, нам надо думать о сокрушении аварской державы. Свои планы держать в глубокой тайне, но уже с завтрашнего дня готовить войско, заняться вплотную и всерьёз вооружением и обучением наших подразделений!

20 сиченя (20 января), в праздник Бел-горюч камня Алатыря, прибыл посол Аварии с предложением подписать мирный договор. Встречен он был подобающим образом. Условия мира, привезённые им от кагана, во всём повторяли прежде существовавшие: полное подчинение каганату, выплата Русью дани в прежнем объёме.

Кий выслушал посла и назначил ему приём через неделю, а затем созвал командиров всех воинских отрядов. Развернулись жаркие споры. Мнение большинства горячо высказывал Кияр:

— Это за что же мы воевали? За что столько людей положили? Чтобы снова платить дань Аварии? И как это воспримет народ? В стране нас просто не поймут и будут плеваться от возмущения!.. Нет, вы подумайте, какая наглость! Разве мы потерпели поражение и наша страна под пятой аваров? Я видел другую картину! Я видел, как они, точно угорелые, улепётывали через Днепр! А теперь является их посол и требует с нас уплаты дани. Дулю ему, а не дань! — едва не задохнувшись от охватившего его возмущения, закончил своё выступление Кияр.

С мест послышалось:

— Нельзя отдавать такие богатства... Это будет позором... Вроде бы нас побили, а не мы их... Нельзя отдавать наше добро, лучше на строительство войска его пустить.

После их высказываний в воздухе повисло долгое молчание. Все смотрели на Кия. Именно от него зависело решение: отправлять аварам дань или оставить её у себя.

У Кия хищно изогнулись лепестки носа, тонкие жёсткие губы крепко сжались, взгляд стал холодным и непроницаемым. Все невольно притихли, чувствуя, что князь скажет что-то важное и определяющее.

— Если мы откажемся платить дань кагану сейчас, то через месяц-другой надо ждать его войска у границ Руси, — чётко, как давно продуманное, отчеканил Кий. — Русь в развалинах. Русь разграблена. Русь истощена. Русь обескровлена. Поэтому будем платить дань. Так я решил!

Никто не смел ему перечить.

Минуло пять лет. Получив хорошую трёпку, авары не решались сунуться на Русь и были весьма довольны тем, что к ним продолжала исправно поступать дань. Их, степных кочевников, пугали дремучие леса и бесстрашие народа, дружно поднявшегося на защиту своей родины. Русь за это время залечила раны, отстроилась, окрепла.

Кий редко бывал в Родне, с которой у него были связаны тяжёлые воспоминания, и большую часть времени проводил в родовом гнезде. К нему потянулись бояре, купцы, ремесленники, возвели новые дома и терема, на берегу Днепра возникла пристань. Тогда он приказал обнести селение крепостной стеной. Новый городок в народе стали называть по имени его хозяина — Киевом.

За это время Кий понял, что своими силами Русь не в состоянии свергнуть иго кагана, раскинувшего владения от Азовского моря до Альпийских гор, сотрясавшего своими полчищами могущественную Византийскую империю, громившего Тюрингию, Чехию, Силезию, победившего и взявшего в плен короля Франкского королевства Сигберта Австразийского. В первую очередь он обратил свои взоры на Византию, самую могущественную державу тогдашнего мира. От русских купцов, возивших за Чёрное море меха, мёд и пеньку и возвращавшихся с шелками, вином и благовониями, он много узнал об этой удивительной стране, обладавшей огромными богатствами, сильным флотом и многочисленной армией. И Кий отправился в столицу империи, чтобы заключить союзный договор против Аварского каганата.