— Помогите! — прохрипел Рейн, опускаясь на колени и роняя меч на пол. — Это бандиты…

Высокий охранник в черной форме понимающе кивнул и что-то торопливо заговорил в прикрепленную к плечу рацию.

— Сдавайтесь, — предложил второй, невысокий крепыш с нашивкой «Луна» на стеганом жилете. — Сейчас сюда подъедет группа захвата, и вам крышка!

— Нет, — на ломаном русском прилетело из-за барной стойки, — отдайте нам девушку, и мы уйдем!

— Иностранцы? — удивился высокий охранник.

— Международный терроризм! — лаконично пояснил Рейн, ощупывая свою раненую ногу. — Немцы, нацисты.

Светлые брови крепыша изумленно поползли на лоб, он протяжно присвистнул, до глубины души потрясенный словами Изгоя.

— С вами тоже, на всякий случай, разобраться не мешало бы, — ультимативно потребовал высокий, чья властная манера держаться выдавала в нем привыкшего командовать офицера. — Уж больно необычно вы выглядите, да и меч у вас — отнюдь не сувенирный. У меня в таких вопросах глаз наметанный. Предъявите ваши документы!

Рейн порылся в нагрудном кармане и протянул ему пластиковые корочки.

— Второй помощник посла Венгрии на Урале?! — Охранник вздрогнул, козырнул и поспешно вернул Изгою его удостоверение личности. — Простите, господин Берг! — Дипломатическая неприкосновенность Рейна произвела на бойца огромное впечатление. — Сейчас сюда прибудут медики, и вам окажут первую помощь.

— Пустое! — отмахнулся Рейн, пряча насмешливую улыбку. Прозорливый жрец и правда весьма постарался с поддельными документами, обезопасив своего посланца от многих возможных неприятностей. — Благодарю вас за помощь и проявленный профессионализм.

Охранник польщено поклонился.

— Слушай, подруга, — вполголоса поинтересовалась я, на карачках выползая из-под обломков стола, потирая отбитый копчик и оценивающе поводя носом, — ты тут, случаем, с перепуга воздух не испортила?

— Ну и что, если даже и?.. — мстительно буркнула Галка, по-турецки сидя посреди разбитых тарелок и придирчиво разглядывая свои ногти. — Вот немцы чертовы, сначала в подземелье половину маникюра по их милости угробила, а остатки — здесь… — Она подняла на меня горящий возмущением взор. — Да, испортила! Так на то она и отдушинка, чтобы не болело брюшенько. Я ведь тебе не самурай — у меня нервы не железные…

— М-да, — примирительно вздохнула я, — в Японии-то все красиво, аж на зависть: гейши, саке, харакири…

— Зато у нас заместо восточной экзотики — сплошная суровая проза жизни, — закончила за меня Галина, с отвращением принюхиваясь к своему залитому ухой джемперу, — шлюхи, водка, поножовщина!

— Полагаю, все уже закончилось. — Я поднялась на ноги, оглядывая устроенный в ресторане разгром, причем следовало признать честно — устроенный не без моего посильного участия. — Сейчас сюда понаедет куча милиции и военных. Предлагаю смотаться потихоньку, пока наши персоны никого не заинтересовали… — но я внезапно замолчала на полуслове и шлепнулась обратно, придавив сердито крякнувшую Галку, потому что наемники, видимо, пришли к какому-то конкретному решению и строем поднялись из своего укрытия, ощетинившись стволами автоматов. Громыхнули выстрелы…

Высокий охранник, буквально изрешеченный пулями, нелепо взмахнул руками и упал вперед лицом. Среди штата «Луны» появилось еще несколько убитых и раненых, а выжившие бойцы мгновенно рассредоточились по залу, залегли за мебель и вступили в перестрелку с наемниками, превосходящими их как по количеству, так и по уровню вооружения.

— Плохо дело, — констатировал Рейн, ползком прокрадываясь к нашему столу. — Нужно уходить, пока нас охранники прикрывают. Через несколько минут их перебьют, и наше положение станет совсем безвыходным.

Мы с Галкой послушно закивали.

— Ползем к выходу из зала, — продолжил командовать Рейн, — а там наша первоочередная задача — слиться с толпой и незаметно покинуть центр.

— Хорошо! — процедила я, по-пластунски пробираясь к дверям ресторана следом за Изгоем. — Задницу-то не отклячивай так сильно! — посоветовала я Галке. — Еще не хватало потом из тебя пули выколупывать!

— Ой, как же мне все это надоело, — плаксиво жаловалась мадам Ковалева, вытирая собой грязный паркет. — Когда же все это закончится?

«Хороший вопрос! — мысленно хмыкнула я. — Мне кажется, что теперь всякие и всяческие неприятности будут преследовать нас до скончания веков!» Тогда я еще не знала, что случайно выдуманная глупость может нести в себе невероятно глубокий смысл, став пророческой…

Человеческая психика всегда была и остается для меня чем-то загадочным, невыразимо противоречивым, постоянно тянущим нас сразу в несколько противоположных сторон, подобно впряженным в телегу Лебедю, Раку и Щуке из басни Крылова. Зачастую мы говорим одно, думаем — второе, а делаем — третье, но воз — и ныне там. Вот они — Лебедь, Рак и Щука в действительности. И лишь тот, кто сумеет уравновесить свои слова, мысли и поступки, научится разумно управлять собственной жизнью, успешно достигая поставленных целей.

В тот вечер в центре собрались разные по характеру и интеллекту посетители. Среди них попадались люди слова и люди дела, но, пожалуй, все они оказались просто заложниками непонятной ситуации, не сумев вовремя разобраться в царящей вокруг суматохе или же, под влиянием нездорового любопытства и собственной самоуверенности, бросаясь в самую гущу столпотворения. А кроме того, среди подвыпившей публики нашлись и бизнесмены со своими охранниками, в противовес хозяевам бывшими трезвыми и вооруженными. Поэтому слова, мысли и поступки взрывоподобно столкнулись на уровне эгоистичного самовыражения, а еще — на уровне первого этажа развлекательного центра, образовав мощный круговорот.

«Спасайте свои жизни! — приказывали слова, обычно отражающие лишь внешнюю сторону любого явления. — Даже если ради этого придется пройти по чужим трупам». «Ой, а что это там происходит?» — с любопытством подзуживали беспокойные мысли, давая сильнейший отправной толчок к чему-то глупому и сумасбродному. «Нужно непременно вмешаться!» — настойчиво требовали действия, наглядно иллюстрируя особое свойство нашей натуры — потребность самостоятельно творить свою судьбу.

Лобовое столкновение этих трех психологических составляющих чрезвычайно опасно, ибо оно порождает панику, разбавленную всплеском аномального героизма. Таков избитый сценарий каждой катастрофы и любого чрезвычайного происшествия.

«Я попала в ад!» — таковой стала самая первая мысль, непроизвольно возникшая у меня после того, как я очутилась за пределами ресторана, в стенах которого еще гремели выстрелы. Эскалатор, соединяющий между собой первый и второй этажи центра, застопорился. Мне отчетливо запомнился дурной вой молодой, шикарно одетой девушки, чей высоченный каблук застрял между железных пластин остановившейся лестницы. Ей нужно было просто наклониться и расстегнуть сапог, но захлестнувшие эскалатор люди сдавили ее со всех сторон, превратив в беспомощную жертву нелепой западни. В какой-то момент ее вой оборвался, и девица упала, боюсь затоптанная насмерть. И наоборот, несколько вооруженных мужчин в гражданской одежде уверенно двигались наперерез бестолково беснующемуся людскому потоку, мечтая поучаствовать в перестрелке.