«Муг», который звучал как электрогитара, электронными эффектами и индийской музыкой. Группа просуществовала недолго, но гитарист периодически реанимировал ее (например, с участием скрипача Жана Люка Понти), не забывая и о других своих многочисленных проектах — о группе индийских музыкантов Shakti или об акустических экспериментах с гитаристом Элом Ди Меолой.

Пианист Чик Кореа ушел от Майлза Дэвиса после двух лет работы. В 1972 году он собрал джаз-роковую группу Return То Forever, в которой блистал, среди прочих, мастеровитый басист Стенли Кларк. Ранние работы группы наполнены бразильским флером и воздушной, легкой атмосферой, позднее Кореа перешел к звучанию более ориентированному на рок и психоделию. После распада Return То Forever в 1980 году пианист временно перешел к акустическому пианино, пока в 1986 году не вернулся к фьюжну с группой Elektric Band.

Одна из самых именитых джазовых групп в истории, экспериментальный состав Weather Report Джо Завинула и Уэйна Шортера шел по пути, проторенному майлзовским In A Silent Way — плюс синтезаторы и влияния африканской и латиноамериканской музыки. За семнадцать лет существования коллектив пережил массу перестановок состава и стилистических переходов, но с приходом басиста Джако Пасториуса группа покорила более-менее широкие слои населения и даже получила альбом-бестселлер Heavy Weather и коммерческий хит Birdland, ставший чуть ли не гимном джаз-рока.

Еще одна важная фигура фьюжна — гитарист Пэт Мэтини, чья музыкальная карьера началась в группе вибрафониста Гэри Бартона, куда он в начале 70-х годов вступил в 19-летнем возрасте. К 30 годам музыкант уже завоевал три «Грэмми» и числился автором ряда мечтательных, мягких по звучанию альбомов и нескольких звуковых дорожек к кино. Второй альбом The Pat Metheny Group American Garage (1980) умудрился наследить даже в хит-параде поп-музыки.

Фьюжн сам по себе — не конкретный стиль, а особый подход к музыке, который подразумевает смелое смешение традиций. Как правило, фьюжн — инструментальная музыка с основой на сложных ритмических рисунках; продолжительные композиции с виртуозными импровизациями. Басист и певец Рэнди Джексон рассказывал о сложности фьюжна так: «Я выбрал джаз-фьюжн, потому что я пытался стать техничным музыкантом, способным сыграть что угодно. Джаз-фьюжн для меня — это самая трудная музыка: вы должны быть настолько опытным инструменталистом, чтобы играть, к примеру, одновременно в пяти темпах».

За это стремление к безукоризненной техничности фьюжн часто критикуют: эта музыка легко становится претенциозной и напыщенной «импровизацией ради импровизации», лишаясь четкости форм. Но эффект влияния фьюжна на историю джаза многообразен: этот феномен разрушил множество границ, ввел в джазовый обиход новые инструменты и элементы иных музыкальных традиций. Эстетика фьюжна повлияла и на рок-музыку: бесконечные гитарные соло, влияние экзотических музыкальных культур и запутанные ритмические структуры пришлись ко двору в прогрессив-роке и прогрессивных направлениях металла. Кроме того, пластинки фьюжна зачастую продавались весьма недурно!

Послушать

Miles Davis. Bitches Brew (1970)

Columbia

Фундамент здания фьюжна. В августовские дни 1969 года (как раз когда гремел рок-фестиваль в Вудстоке) Майлз Дэвис вместе со своей группой пришел в студию и записал революционную пластинку, лежащую в основе гибрида джаза и рока. Неслыханное дело: в 1970 году лейбл Columbia Records выпустил альбом признанного джазового музыканта со словом bitches на обложке — и он же стал самым быстро раскупаемым джазовым альбомом в истории! Не все согласны, что это джаз, не все верят, что это рок: Майлз совместил свои идущие из джаза импровизации с роковым битом, подмешав к ним собственную манеру игры на трубе. Вещи были отрепетированы непосредственно перед записью, иногда музыканты вообще не знали, что записывают, получив лишь размер ритма, несколько аккордов или набросок мелодии (в тихих местах пластинки даже слышно, как руководитель группы дает указания!). Продюсер Тео Масеро еще и пропустил результаты через студийную технику, соединив короткие куски в продолжительные композиции и добавив эффектов. После таких экспериментов Дюк Эллингтон назвал Майлза «джазовым Пикассо».

Польский джаз: свингующая Варшава

В 1966 году известный немецкий писатель, продюсер и популяризатор джаза Иоахим-Эрнст Берендт снял для германского телевидения музыкальный фильм Jazz Aus Роlen. В этом сорокаминутном черно-белом обзоре можно увидеть живые выступления всех ключевых фигур польской джазовой сцены — еще совсем молодых, но уже мастеровитых и техничных. Саксофонист Збигнев Намысловский, в белой рубашке с галстуком, и трубач Томаш Станько дают жару, группа Анджея Тшасковского исполняет джазовую вариацию народной польской песни «Хмель», Кшиштоф Комеда и «польский Чарли Паркер» Ян Пташин Врублевский рассказывают о себе, состав Кшиштофа Садовского играет босанову. К этому времени польский джаз переживал период своего расцвета в рамках построения «социализма с человеческим лицом».

Джаз проник в Польшу еще в 20-х годах: первым играть в Варшаве американскую музыку начал The Karasinski & Kataszek Jazz-Tango Orchestra (через десять лет этот коллектив даже гастролировал по Европе и Ближнему Востоку!). В 30-х годах свинг игрался в ресторанах Варшавы, Кракова и Познани, а в 1934 году в варшавском оперном театре дали оперу «Джаз-бэнд, негр и женщина» — за четыре года до выхода оркестра Бенни Гудмена на сцену Карнеги-Холл! Бум джаза в Польше начался после того, как нацисты пришли к власти в Германии и еврейские музыканты начали искать спасения в соседних странах. Самым знаменитым трубачом Польши мог считаться берлинский еврей Эдди Рознер, которого впоследствии ждала участь самого высокооплачиваемого музыканта СССР, а позже — заключенного ГУЛАГа.

Когда после войны Польша вступила в социалистический блок, для джаза начался «период катакомб»: советская власть не одобряла заигрываний с американской музыкой. Джаз больше не крутили по радио, но «запретный плод» зрел в подполье и привлекал к себе большую аудиторию. Интерес к джазу и посещение тайных джазовых концертов считались признаками нонконформизма и независимой жизненной позиции. На пустынном музыкальном ландшафте доминировала группа Melomani: ее состав часто менялся, многие будущие корифеи польского джаза прошли через этот коллектив. Техника у ребят пока была слабая, репертуар старомодный (регтаймы, древние блюзы, диксиленд). В Западной Европе или США номер бы не сработал, но в Польше все шло на ура.

На помощь пришли «вражеские голоса». Польские (да и советские) поклонники джаза с упоением слушали по «Голосу Америки» часовые джазовые программы Уиллиса Коновера. Радиоведущий не был особенно знаменит у себя на родине, но по эту сторону железного занавеса стал подлинной легендой среди любителей джаза. Звучный голос Коновера (во время поездки в Москву водитель такси узнал его по голосу!) хоть как-то компенсировал изоляцию Восточного блока от западных записей, нот и публикаций. Позывные его программы олицетворяли борьбу с партийной скукой и