Надя никак не могла нащупать, что скрывалось за автономностью Игоря – трусость, жестокость, безразличие или маленький ранимый мальчишка, который нашел механизм, который позволяет ему оставаться неуязвимым. Тотальная ответственность за эмоции – ценный навык. Но не возомнил ли он себя богом, не решил ли наивно, что способен управлять любовью?

Мы можем выбирать, обидеться нам на конкретного человека или спустить ситуацию на тормозах, мы можем контролировать реакции, настроение, но мы не можем выбрать, кого полюбить, а кого пропустить по касательной. Иногда кто-то западает нам в сердце без спроса и разрешения. И сопротивляться этому бесполезно.

Представьте себе мир, где не существует обид, упреков, раздражения, гнева. Мир, где люди не перекладывают вину за собственное опоздание на пробки. Мир, где люди сами берут ответственность за все, что с ними происходит, без поисков козла отпущения. Игорь до последнего верил, что в конце концов окружит себя сверхлюдьми, мыслящими одними категориями. Только любовь не вписывалась в эту систему. Несовершенная модель идеальной вселенной.

Разговор Алисы с Надей имел форму исповеди. Непонятно, для кого он имел большее значение. Для Нади, которая вдруг осознала, что, в отличие от Алисы, не готова желать счастья Игорю с другой и хочет его попросту потреблять – не расчетливо, а эмоционально. Или для Алисы, которая в попытках защитить Игоря от очередного обмана вдруг выпустила из себя историю своих коварных манипуляций, о которых даже психологу стыдилась поведать в красках.

Надя укутала Алису в теплый плед из верблюжьей шерсти, и та, наконец отогревшись, перестала дрожать.

– Знаешь, что самое противное в жизни? Единственное, за что, возможно, я никогда не прощу жизнь? – Алиса роняла слезы в бокал с вином. – За череду невзаимностей. За то, что любовь в наше время – это вроде эстафеты: передаем олимпийский огонь от одного к другому, а пламя тухнет. Только представь, если бы я сразу влюбилась в Игоря, что было бы?

– Ты быстро перегорела бы и вряд ли его оценила. – Наде вдруг открылась тайна мироздания – все случившееся было дано им в виде испытаний, а не проклятья. Что Надя, что Алиса – всю жизнь они бежали трусцой от любви, перебиваясь вязкими влюбленностями, страстями, тягами, которые создают зависимости, но не дарят никакой свободы.

– Слушай, он тебя в свои тренинги втянул, что ли? Тоже теперь видишь возможности в несправедливости? – Алиса даже перестала плакать и насупила брови.

– Нет, хотя, ты знаешь, не исключено, что и я однажды отправлюсь за просветлением к какому-нибудь шаману! – Вдруг ей открылась ограниченность собственного мышления, а вместе с ней и пространство вариантов. – Иногда мне кажется, что Игорь все наше с ним общение пытался донести до меня что-то важное, что я никак не могла услышать. И сейчас я начинаю понимать, что меня губило и чего я хочу. Я хочу любить.

– Тебе не больно, что я тебе о нем рассказываю? – вдруг поняла Алиса, что переборщила с подробностями.

– Больно? Ты знаешь, я догадывалась, что в его жизни была «поворотная», роковая женщина. Я, конечно, думала, что это будет хищная и цепкая брюнетка и что голос у тебя будет ниже и грубее, но в целом я давно мечтала с тобой познакомиться. Понять, почему он такой, какой он есть.

– Я сильно его изменила? – грустно произнесла Алиса, страшась своей возможной причастности к переменам внутри Игоря.

– Нет, изменился он сам.

– Нет, вы точно с ним едите какие-то волшебные таблетки спокойствия, – глотнула Алиса вина и скривила губы.

– Спасибо тебе!

– За что? – удивилась Алиса.

– За то, что я его поняла… И за то, что я поняла себя. Если бы не Игорь, я бы так и жила с нелюбимым мужем, который трахал бы мою нелюбимую сестру. Если бы не ты, я бы не задумалась о том, что всю жизнь ждала проявлений любви от человека, вместо того чтобы начать любить самой. И что за манипуляциями, колкостями, обидами и масками – живые люди, ранимые, испуганные, чувствующие. – Надя расплакалась и теперь сама вытирала слезы бумажной салфеткой. – Давай ты останешься у меня ночевать, не отпущу я тебя обратно на мороз! Только у меня кот с характером.

– Тот, которого Игорь тебе подарил? – с едва различимой ревностью в голосе уточнила Алиса.

– Тот самый. Бегемотом зовут.

– Как у Булгакова?

– Именно.

Наутро Алиса вышла к завтраку настороженная, долго подбирала слова, хотела задать мучивший ее вопрос так, чтобы не задеть Надю. Все же она проявила гостеприимство, и высказываться о доме нужно с осторожностью.

– Слушай, а ты в привидения веришь? Я все время чувствую, будто у тебя дома кто-то находится, – поделилась странными ощущениями Алиса, наливая себе полную кружку кофе и разбавляя его молоком.

– Разве что в Каспера, – вспомнила Надя любимый мультик из детства.

– А я верю. Представляешь, сколько людей здесь жили за сто с лишним лет! Сколько здесь всего происходило! Если очень долго смотреть на воду с ненавистью и гневом, а потом выпить – будет плохо с желудком. Так и с домом – у стен есть энергетическая память на события, – делилась увиденным в документальном фильме Алиса. – Ты почистить квартиру не думала?

– Нет, – абсолютно спокойно ответила Надя, ловя выпрыгивающие из тостера хлебцы на тарелку. – Звать сюда спирита или колдуна? Ты вообще представляешь, какой это стресс для Бегемота? – расхохоталась она. – Да и зачем? Меня в этой квартире вполне устраивает мое душевное состояние. И мне почему-то кажется, что здесь было много любви.

– Ты не сочтешь меня сумасшедшей? – поинтересовалась Алиса, прежде чем продолжить, хотя догадывалась, что после ее вчерашнего приезда и исповеди другого определения к ней не подобрать. – Мне посреди ночи, когда я проснулась пойти в туалет, померещилась темноволосая женщина с длинным каре в зеркале.

– У меня тоже бывает, что приснится что-нибудь, и я потом не могу понять, было это на самом деле или привиделось. Не бери в голову, тем более разговор вчера был непростой. – Надя намазала сливочным сыром тосты, положила сверху по кусочку лосося и протянула Алисе.

– А кто здесь жил до тебя? – жуя, полюбопытствовала она.

– Писательница по имени Вера с сыном и мужем.

– Забавно, Вера… Надежда… Любви только не хватает, – иронизировала Алиса и жалела, что подняла сумятицу. Может, действительно приснилось?

– Любви всем не хватает. Но думаю, в этой квартире еще будет много любви.

– Ладно, если вдруг ты съедешь, я обязательно сниму у тебя эту квартиру, – решила Алиса.

– Договорились! – Они чокнулись тостами с рыбой.

На прощание крепко обнялись. Нет, дружбы их встреча не предполагала. Они, скорее, были духовными проводниками друг для друга, пересеклись в одной точке, чтобы направить на истинный путь.