— Теперь — бегом к ориентиру Три.

— Понял, уже бегу.

Через неделю совместными усилиями все-таки удалось совместить прицельные комплексы, и прицел орудия показывал то же, что и прицел на шлеме пилота. Пришло время опробовать орудие в практической стрельбе.

Снаряды прибыли ночью на трех грузовиках в сопровождении «уазика» и БТРа охраны. Сопровождающие и представители завода-производителя сдали свой груз на склад и пошли отсыпаться, а привезенные документы по снарядам подверглись пристальному изучению. Оказалось, что в ящиках бронебойные снаряды аж трех видов — весовая калиберная болванка и подкалиберные снаряды с сердечниками из вольфрама и урана. Правда, снарядов все-таки оказалось немного, только на пристрелку и калибровку прицела. Но, как говорится, дареному коню…

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Ленинград. Ржевский артиллерийский полигон. 28 августа 1978 года. 10 часов 10 минут

«Беркем» аккуратно завели в яму и зафиксировали. Первый снаряд зарядили вручную, подключили автомат заряжания и электроспуск к выносному пульту и выстрелили. Все инженеры и военные при этом сидели в бункере на расстоянии пятисот метров от робота и наблюдали за происходящим исключительно через перископы. Первый выстрел прошел без проблем. Из казенника вырвалась струя огня длиной метров пять, из дульного тормоза в стороны ударили струи дыма, кое-где подсвеченные огнем. Робот немного качнулся, за его спину полетело что-то вроде кастрюли. По команде с пульта из глубины робота выехали два лотка, поочередно встав на линию досылки. Цепной досылатель дернулся два раза. Лотки уехали обратно под броню. Весь процесс тщательно фиксировался на несколько камер, установленных на роботе и в бункере. По приказу выстрелили снова. Снова все сработало штатно.

Вэнс следил за испытаниями со сложным чувством. С одной стороны, он сомневался в необходимости такой переделки, а с другой — понимал все выгоды такого орудия. В бою из такого орудия стрелять гораздо сложнее, чем из обычной пушки. Нужно тщательно целиться при каждом выстреле, но при попадании ущерб будет приличный. Фактически его «Беркем» превращался в засадного робота — сначала первыми несколькими выстрелами с дальней дистанции выводится из строя наиболее опасная цель, а потом… штатные импульсные пушки и лазеры остались на своих местах, да и орудие в ближнем бою наносит ущерба столько же, а то и больше. Н-да, над новой тактикой придется подумать.

От раздумий Стиллмана отвлекли громкие крики на «русском командном».

— Что случилось?

— Цепь досылателя оборвалась. Конец испытаниям, пошли смотреть машину.

Через неделю прицел откалибровали, подвезли новые снаряды, и теперь Вэнс стрелял все дни напролет — сначала стоя, потом при ходьбе, затем — на бегу. Отдача все же оказалась больше, чем у штатной пушки, стоявшей на его роботе изначально, но ненамного. После каждого дня испытаний в ангаре бригада рабочих и инженеров с завода «Баррикады» исправляла замечания и доводила орудие до совершенства. На орудии появился защитный термокожух из асбеста, дульный тормоз несколько раз полировался, менялись давление и состав специального масла в откатнике. Вносились изменения в автомат заряжания. В результате точность постоянно повышалась, увод ствола при выстреле удалось свести практически к нулю, скорострельность довели до проектируемых пяти выстрелов в минуту. После всех доводок при идеальных условиях Вэнс ухитрялся на дистанции в километр класть снаряды в круг диаметром метр. На расстоянии восьмисот метров он укладывался в круг диаметром полметра. Для такого орудия это была действительно снайперская стрельба. При условии внезапного первого выстрела возможности открывались просто замечательные. «Атлант» такой снаряд, пожалуй, выдержит, но вот остальные…

Получить внезапно снаряд в кабину — удовольствие ниже среднего. Или в коленный сустав. Или в пусковую установку, полную ракет. Или… Словом, гадостей можно придумать много. Что самое приятное, так это то, что ответа можно не бояться — далеко, разве что ракетами большой дальности достанут. Могут попытаться подбежать или подлететь поближе, но легкого робота такая пушка просто убьет одним снарядом. Или собьет с ног, если тому вдруг повезет. Со средним чуть сложнее, но один-два снаряда остановят и его. К тому же чем ближе они будут подходить, тем точнее будет выстрел. А эффект от него будет как от попадания снаряда из штурмового орудия. А может, и сильнее.

В общем, Вэнс чувствовал полное удовлетворение от «обновки». Еще больше оказались довольны военные — отработка нового орудия, автомата заряжания и прицела для танка следующего поколения шла удачно и близилась к концу.

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Новосибирск. Институт физики пространства АН СССР. 9 октября 1978 года. 12 часов 20 минут

Капитан Мазур (точнее — подполковник Военно-Космических Сил СССР Мазур) приехала в этот самый молодой институт Академгородка как частное лицо, а не как представитель своего ведомства. «Пепеладз» два дня назад вернулся из экспедиции к Сириусу — первой межзвездной экспедиции Земли. Научная братия отправилась переваривать практический материал об этой двойной звезде, а команда получила заслуженный отпуск. Сейчас Елена прогуливалась по тропинкам парка со своим бывшим навигатором, который вернулся к научной деятельности и уже стал профессором и почетным академиком в нескольких престижных научных учреждениях.

— Юнаги, так ты можешь объяснить, что с нами произошло?

— Нет, не могу.

— Как же так? Мне сказали, что ты, пожалуй, единственный, кто понимает, что произошло! Я ради этого и прилетела сюда, — командир «Пепеладза» была возмущена.

— Да, понимаю, более или менее.

— Так что же ты…

— А объяснить — не могу. Тебе, Елена, не могу.

— Я что, такая дура, по-твоему?

— Ни в коем случае! Просто ты не владеешь необходимым понятийным аппаратом и суммой накопленных в нашей области знаний.

— Так объясни простыми словами!

— Простыми для кого, прости?

— Для понимания!

— Изволь. По нашим представлениям, пространственный континуум Вселенной имеет несколько энергетически эквивалентных инвариантов топологии своей структуры. И эта топологическая структура подвержена спонтанным либо инициированным нулевым инстантонным колебаниям…

— Стой! ЭТО простые слова?! Я поняла только «Вселенная», «структура» и «колебания»!

— Если ты имела в виду бытовую лексику — то я не возьмусь. Во-первых, пересказ моей фразы на бытовом языке займет несколько листов машинописного текста. Во-вторых, я просто не смогу объяснить многих важных вещей. Даже то, что я сказал, — упрощено сверх всякой меры, научная ценность сказанного близка к нулю.

— Юнаги, дорогой мой, мне не нужна научная ценность! Мне нужно хотя бы подобие понимания! Мне домой нужно!!!

— А вот ты могла бы объяснить глухому от рождения разницу между, скажем, звучанием музыки Чайковского и Моцарта?