88

Как упомянуто в записках блокадного времени, в день, когда истек пятилетний срок, 3 августа 1942 года, они с матерью чувствовали (но не знали), что Сашки уже нет в живых (XIII: 84, 32).

89

В 1935–1936 годах они еще обмениваются подробными письмами. Последнее письмо (с известием о смерти Франк-Каменецкого) написано в июле 1937 года. См.: Костенко Н. Ю., Флейшман Л. С. (публ.). Из семейной переписки Пастернаков: Письма О. М. и А. О. Фрейденберг к родным в Германии // Новое о Пастернаках: Материалы Пастернаковской конференции 2015 года в Стэнфорде / Под ред. Л. Флейшмана. М.: Азбуковник. С. 21–155.

90

У Гинзбург наблюдения о теоретическом и политическом значении блокадного опыта встречаются в основном в черновых записях 1943–1945 годов, не вошедших в подготовленные ею позже к публикации «Записки блокадного человека». В отличие от записок Фрейденберг, где политическая теория разрабатывается (хотя и не систематически) на протяжении сотен страниц, это отрывочные записи, незначительные по объему (что никак не уменьшает их значения). Эти записи вошли в издание: Гинзбург Л. Я. Проходящие характеры: Проза военных лет. Записки блокадного человека / Сост., подгот. текста, примеч. и статьи Э. Ван Баскирк и А. Зорина. М.: Новое издательство, 2011. Как уже упоминалось, анализ политических выводов в блокадных записях Лидии Гинзбург в контексте идей Фуко, Агамбена и их предшественников был проделан Ириной Сандомирской, которая упомянула и о сходстве между Гинзбург и Фрейденберг (на основании опубликованных отрывков из записок): Sandomirskaia I. A Politeia in Besiegement: Lidiia Ginzburg on the Siege of Leningrad as a Political Paradigm // Slavic Review. 2010. Vol. 69. № 2. P. 306–326; Сандомирская И. Блокада в слове: Очерки критической теории и биополитики языка. М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 173–265.

91

Арендт Х. Истоки тоталитаризма [1951] / Пер. с англ. И. В. Борисовой, Ю. А. Кимелева, А. Д. Ковалева, Ю. Б. Мишкенене, Л. А. Седова. Послесл. Ю. Н. Давыдова. Под ред. М. С. Ковалевой, Д. М. Носова. М.: ЦентрКом, 1996. Здесь и далее при цитировании Арендт страницы этого издания указаны в тексте.

92

Исследователи Арендт отмечают важность тезиса Арендт об абсолютной новизне системы тоталитаризма по сравнению с известными формами правления. Здесь и в дальнейшем, проводя параллели с идеями Арендт, я пользовалась интерпретацией Маргарет Канован и Даны Виллы: Сanovan M. Hannah Arendt: A Reinterpretation of Her Political Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1992; Сanovan M. Arendt’s Theory of Totalitarianism: A Reassessment / The Cambridge Companion to Hannah Arendt / Ed. by D. Villa. Cambridge: Cambridge University Press, 2000; Villa D. Arendt. London and New York: Routledge, 2021.

93

Согласно Монтескьё, система государственного правления характеризуется определенным принципом: для республики таковым является политическая добродетель, для монархии – честь, для деспотии – страх. Об этом пишет в связи с Арендт Маргарет Канован (Canovan M. Hannah Arendt. P. 87). Из анализа Фрейденберг вытекает, что принципом сталинской государственности и в домашней, и в служебной сфере (где «[п]рофессоров пытали самым страшным инструментом пытки – научной честью» (XXIX: 7, 30)) является бесчестье.

94

О биополитике в блокадной прозе Лидии Гинзбург см. в: Sandomirskaia I. A Politeia in Besiegement. Р. 317–322; Сандомирская И. Блокада в слове. С. 249–264. Анализируя тему сведения жизни дистрофика к физическому выживанию и выпадение из политического, Сандомирская сопоставляет Гинзбург и Арендт (с. 179, сн. 10). Она упоминает о «биополитических» выводах Фрейденберг: Sandomirskaia I. A Politeia in Besiegement. Р. 318 и сн. 40.

95

В наше время понятие биополитики тесно связано с именем Джорджо Агамбена, а генеалогия идей о применении политической власти к биологической жизни восходит к Мишелю Фуко и Ханне Арендт (Агамбен Дж. Homo sacer. Суверенная власть и голая жизнь [1995] / Пер. с итал. М.: Европа, 2011. С. 7–20, 152–160 и след.). Признавая анализ биологической жизни в поздней книге Арендт «Vita activа» (или «The Humam Condition») (10), Агамбен утверждает «отсутствие даже минимальной биополитической перспективы» в ее послевоенных трудах о тоталитаризме (153). Это не совсем так. В «Истоках тоталитаризма» Арендт пишет о нацистском концлагере как о месте, где узник, в отличие от приговоренных к принудительному труду, «не имеет права на собственное тело», и развивает эту идею (Арендт Х. Истоки тоталитаризма. С. 576–578, 588).

96

Гинзбург Л. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб.: Искусство, 2002. С. 308 («Записи 1970–1980‐х годов»). Сандомирская связывает тему предательства, не миновавшего никого, с гоббсовской войной всех против всех (Сандомирская И. Блокада в слове. С. 246).

97

Об этом пишет Сандомирская (ей принадлежат фразы «концептуальная метафора» и «методологический принцип»): Сандомирская И. Блокада в слове. С. 242.

98

Об интересе к Гоббсу и к мифу в 1930–1940‐е годы см. уже упоминавшуюся во Введении статью: McCormick J. P. Fear. Technology, and the State: Carl Schmitt, Leo Strauss, and the Revival of Hobbes in Weimar and National Socialist Germany // Political Theory. Vol. 22. № 4. November 1994. Р. 619–652. Как отмечает Маккормик, при общности интереса отношение к мифу было разным. И Карл Шмитт, принявший нацизм, и Лео Штраус, эмигрировавший в США, посвятили в это время книги «Левиафану» Гоббса. При этом только Шмитт принимал миф как эффективный инструмент государственной власти. Для критиков режима возрождение мифа в эпоху нацизма было знаком регрессии – отказом от идеалов Просвещения; об этом тогда писали Теодор Адорно и Эрнст Кассирер. См. McCormick J. P. Fear. Р. 626 и сн. 19. Добавим ссылку на работу, в которой предпринята попытка связать – через Гоббса – столь различных по политической позиции авторов, как Вальтер Беньямин и Карл Шмитт: Bredekamp H. From Walter Benjamin to Carl Schmitt, via Thomas Hobbes // Critical Inquiry. 1999. Vol. 25. P. 247–266.

99

Фрейденберг, писавшей в культурной изоляции в Советском Союзе, едва ли могли быть доступны такие авторы, как Беньямин, Шмитт или Штраус. Скорее, дело было в общих источниках, в первую очередь – в ориентации на Гоббса. Гоббс опирался на концептуальные понятия и метафоры античной политической мысли. Фрейденберг, классик по образованию, была