существованье! Чего не сделал Сталин с человеком, чего не убил, сквозь что не провел? Над чем в истории не насмеялся? (XXXIII, 110–111)

Начав новую тетрадь (№ XXXIV), Фрейденберг продолжает подводить итоги своему анализу сталинизма: «Сталинизм, несомненно, внес много нового…» (XXXIV, 148)

Покончив с выводами, она опять проводит черту поперек страницы и переходит к краткому (в полторы страницы) итогу собственной жизни, прожитой в противостоянии «государственной машине» (XXXIV, 153–154)123:

Вот, собственно, и все о моей жизни. Какой может быть эпилог и в чем его значенье? Проживу ли я долго или мало, это уже асемантично. Природа дала мне изобилье моральных сил и способностей, но я их утрачивала в непрестанной борьбе, где я тщилась противостоять государственной машине насилия и убийству заживо.

Она перечисляет свои потери:

Мой муж, данный мне от жизни, как дается благодать от бога, был раздавлен пьяной машиной…

(Язык говорит здесь больше, чем автор, и погибший в 1937 году в уличной катастрофе Хона Франк-Каменецкий оказывается жертвой государственной машины.)

Мой брат умер среди самых ужасных мучений сталинского застенка. Мой отец и моя мать погибли от голода и потрясения. Моя наука была задушена пальцами Сталина. Моя любовь поругана, как и моя честь. Мои ученики отошли от меня, испуганные сталинским государством. Я должна была отказаться от последнего, чем дорожила, – от кафедры.

Но все это «не самое ужасное».

Самое ужасное – осада, которую я увидела воочью, то скальпирование живого человека, перенести которое не может ничья душа.

Она говорит о своих записках в апокалиптических терминах (как о протесте «против артиллерии антихриста») и утверждает свою готовность бороться и дальше:

Я, конечно, внутренне не сдамся и дальше. Записки, написанные среди обысков, арестов и казней, есть мой человеческий протест против артиллерии антихриста. Я буду дальше рыться в земле в поисках целебного корня и выступать против штаб-квартиры Марьи Лазаревны и кретинизма Боровского, буду бунтовать, делать усилия, чтоб написать последнюю книгу; я буду верить в науку и в историю.

Фрейденберг не отказалась ни от веры в историю, ни от бунта против тирании во всех ее формах, ни от намерения продолжать противостоять злу. (При этом даже в эту торжественную минуту она упоминает борьбу против коллег по факультету, то есть университетские склоки.)

В последних строках Фрейденберг делает попытку, обычно недоступную человеку в автобиографии или дневнике, – дописать хронику до конца, до момента своей смерти. Перед лицом смерти она вновь призывает торжественный образ Страшного суда истории, «московский Нюрнберг», в непосредственной связи с образом матери, погибшей в блокаду:

Не знаю, когда и от чего я умру. Но одно знаю: если я буду умирать в сознанье, в моих глазах будут стоять два образа: моей матери – и московского Нюрнберга.

О. Фрейденберг

10 декабря 1950 г.

1

Здесь и далее записки Фрейденберг цитируются по машинописным копиям, находящимся в архиве Гуверовского института в Калифорнии: Freidenberg O. Memoirs, holograph and typescript (Books 1–34). Pasternak Family Papers. Hoover Institution, Box/Folder 155–159. Ключевые цитаты выверены по рукописным тетрадям. При цитировании указаны номера тетради (римскими цифрами), главы (после двоеточия) и страницы (после запятой). В тетради I–II (где главы нумерованы по-другому) привожу только номера страниц; так же и в тетрадях XXXIII и XXXIV, где главы не нумерованы. Сохранены особенности правописания и пунктуации оригинала. Я глубоко признательна Ann Pasternak Slater и Елене Владимировне Пастернак за предоставленную мне возможность работать с рукописями и фотокопиями еще до их поступления в Гуверовский институт.

2

Arendt Н. Dilthey as Philosopher and Historian // Essays in Understanding. New York: Schoken Books, 1994. Р. 137.

3

Краткий обзор жизни и научного наследия Фрейденберг: Braginskaya N. Olga Freidenberg: A Creative Mind Incarcerated // Women Classical Scholars: Unsealing the Fountain from the Renaissance to Jacqueline de Romilly / Ed. by R. Wyles and E. Hall. New York: Oxford University Press, 2016. P. 286–312; Брагинская Н. В. «У меня не жизнь, а биография» // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2017. № 4 (25). С. 11–38. См. также монографию: Perlina N. Ol’ga Freidenberg’s Works and Days. Bloomington, Indiana: Slavica, 2002. Биографический материал, библиографию трудов Фрейденберг и исследований о ней см. на сайте: Электронный архив Ольги Михайловны Фрейденберг: http://freidenberg.ru/Vxod. Сайт курируется Н. В. Брагинской и Н. Ю. Костенко.

4

Заметим, что враждебность по отношению к Фрейденберг сохранилась на кафедре классической филологии Петербургского университета и по сей день. В кратком очерке истории кафедры, которой она заведовала с 1932 по 1949 год, помещенном на официальном сайте филологического факультета, вовсе не упоминается ее имя. См.: http://phil.spbu.ru/o-fakultete-1/struktura-fakulteta/kafedry/klassicheskoi-filologii (дата обращения: 01.09.2022).

5

С разных позиций о парадоксах репутации Фрейденберг писали: Брагинская Н. В. Мировая безвестность: Ольга Фрейденберг об античном романе. М.: ГУ ВШЭ, 2009. Tihanov G. [Review of] Mythopoetic Roots of Literature by Olga Freidenberg, ed. by Nina Braginskaia and Kevin Moss // The Slavonic and East European Review. Vol. 77. № 1 (Jan., 1999). P. 160–162; Tihanov G. Framing Semantic Paleontology: the 1930s and beyond // Russian Literature. 2012. Vol. 72. Issue 3–4. P. 361–384.

6

Подробное описание текста записок см. в: Костенко Н. Ю. (Глазырина). Проблемы публикации мемуарного и эпистолярного наследия ученых: По материалам личного архива проф. О. М. Фрейденберг: Дипломная работа. М.: РГГУ, 1994. URL: http://freidenberg.ru/Issledovanija/Diplom (размещено на сайте: 2009; дата обращения: 28.08.2022). Костенко Н. Ю. «Я не нуждаюсь ни в современниках, ни в историографах»: История архива Ольги Фрейденберг // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2017. № 4 (25). С. 117–127.

7

В нескольких словах «генетический метод» предполагал погружение вглубь истории, выявляя в культурных формах образы, метафоры, сюжеты, укорененные в мифе, а затем возвращение к современности, отслеживая трансформации смыслов во времени, от мифа к фольклору и к литературе. Этот двойной ход выстраивает мир культуры, наделенный формой и исполненный значения. О генетическом методе см.: Tihanov G. Framing Semantic Paleontology; Троицкий С. А. Генетический метод О. М. Фрейденберг в исследовании культуры // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2017. № 4 (25). С.