– Мне отвратительно, что меня считают виноватой в начале этой войны! – сердито ответила Венера.

– А значит, тебе не хочется, чтобы нечто подобное случилось на Олимпе.

Конечно, не хочется. – Венера вздохнула, – Значит, немного подождем и посмотрим, что будет дальше.

И если Афина решит помочь Одиссею?..

– Тогда Ахиллесу придется снова взяться за оружие

-Отлично, – сказала Гера. – Значит, договорились

-Как ни печально, да, договорились.

Венера отпила еще немного амброзии, вспоминая, каким обезумевшим выглядел Ахиллес в те четыре дня, что Катрина лежала без сознания. «Ну, по крайней мере, он познал любовь, пусть и ненадолго».

– Хорошо, но я ведь только сказала, что хочу принять ванну... что я хочу окунуться в воду целиком, а не плескаться в крошечном тазике, пахнущем розами. И ты из-за этого выгоняешь меня из своего лагеря? – насмешливо спросила Катрина.

– Разве я не говорил, что сделаю для тебя все, чего только пожелаешь, если это будет в моих силах?

Ахиллес на мгновение коснулся руки Катрины, лежавшей на его локте. Кэт заметила, что в последнее время он частенько это делал – нежно касался ее и тут же отводил руку. Он не позволял своим пальцам надолго задержаться на ее коже и не целовал ее. Выглядело это так, словно он старался постепенно, понемногу привыкнуть к Катрине... шаг за шагом, чтобы не разбудить берсеркера.

– Скажи, если мы идем слишком долго. Я не хочу, чтобы ты утомилась.

Они шагали по песчаному берегу и сначала отошли довольно далеко от лагеря, а потом повернули от моря в глубь суши, по узкой козьей тропе. Прогулка оказалась неблизкой, но ничего особо утомительного в ней не было.

– Ох, я устала отчитываться перед Джаки, а теперь еще и ты... Я отлично сплю уже сто лет подряд, и я прекрасно себя чувствую!

Катрина заявила это со всей возможной твердостью. Нет, Кэт не собиралась лгать себе – вчерашний ужин и долгие споры ее основательно утомили. Она хотела провести еще один сеанс гипноза с Ахиллесом, но провалилась в сон в ту самую секунду, когда ее голова коснулась подушки. И что было гораздо хуже, она проспала на следующий день почти до полудня! Конечно, сейчас она чувствовала себя прекрасно, однако все происшедшее в целом очень ее напугало. Она ведь уже угробила одно тело. А где предел? Что, если и с этим телом что-нибудь случится? Станет ли Венера спасать ее в очередной раз? А если и спасет, каким может оказаться следующее тело? Она уже начала по-настоящему привязываться к этому и не хотела даже думать о том, что может...

– У тебя встревоженный вид, – перебил Ахиллес мысленное бормотание Катрины.

– Я задумалась о нашей смертности, – призналась она.

– Смертность... вот уж о чем я совсем не думал до последнего времени, – сказал Ахиллес.

– В самом деле? А я бы предположила, что после того, как решил умереть молодым, ты должен был бы постоянно подсчитывать годы и вообще помнить об этом ежеминутно.

Ахиллес фыркнул, осуждая самого себя.

– Когда я был молодым, я вообще редко задумывался... а если о чем-то и думал, так только о следующем сражении и об очередной возможности прославиться.

– Эй, двадцать девять – это еще не старость! Ты и сейчас на самом деле совсем молод!

– Молодым я перестал быть уже больше десятка лет назад.

Катрина посмотрела на него, понимая, что глубокие шрамы, преждевременно состарившие его лицо, оставили следы и в глубине его души.

– Может быть, кое-что можно еще изменить.

Ахиллес чуть заметно улыбнулся и сказал:

– Твоя подруга – отличная целительница, но даже она не сможет уничтожить вот это. – Он дотронулся шрамов на своем лице.

Катрина усмехнулась.

– Ты что, пошутил? И при этом не рухнули небеса, а тебя не поразило молнией?

– Это все твое дурное влияние.

– Но разве ты забыл, что я тебя зачаровала? Джаки – ведьма, и я тоже ведьма... и вообще вокруг сплошные ведьмы, колдуньи...

– Признаю свою ошибку. Ты действительно меня зачаровала.

И тут Ахиллес удивил Катрину, быстро притянув ее к себе и крепко обняв.

– Вот мы и пришли, – сказал он и, взяв Кэт за плечи, развернул лицом от себя.

– Ахиллес! Как это прекрасно!

Катрина увидела перед собой оазис. Вокруг бассейна, образованного глыбами известняка сливочного цвета, выстроились ивы. В бассейн стекал ручей, наполняя его, а потом вода с бульканьем вытекала с противоположной стороны. Водоем был маленьким, но в нем можно было отлично искупаться. Выше, над бассейном, стоял небольшой храм, напомнивший Катрине о башенках на крышах, – только это строение было мраморным, с изящными колоннами и куполом. В центре храма, между колоннами, было расстелено одеяло. А на нем стояла наполненная чем-то корзина.

– Что это такое? – спросила Катрина, огибая водоем и направляясь к храму.

– Это святилище Венеры. Я обнаружил его много лет назад. Оно давно заброшено из-за войны. Но я приходил сюда много раз, чтобы подумать... чтобы сбежать от всего…

Катрина оглянулась на Ахиллеса и с удивлением обнаружила, что вид воина откровенно смущенный.

– Но в этом же нет ничего плохого. Каждому необходимо время от времени оставаться наедине с собой.

– Да, но Ахиллес, пугало для девиц и воинственный берсеркер, – не каждый. Если бы мои воины узнали, что я ищу одиночества в храме, посвященном богине любви. – Ахиллес невесело рассмеялся и покачал головой, – Они бы, пожалуй, решили, что я окончательно сошел с ума.

– Но они, похоже, неплохо отнеслись к тому, что рядом с тобой появилась я. Разве не так?

Ахиллес пожал плечами.

– Прямо сейчас они слишком заняты, чтобы просто удивиться, что ты стала согревать мою постель.

– Им хочется сражаться, – негромко произнесла Катрина, чувствуя, как холодеет в животе.

– Хочется.

– А чего хочешь ты?

– Ты уже знаешь, что у меня на сердце. Я ничего не желаю так страстно, как вернуться во Фтию и обрести мир и покой, – Ахиллес немного помолчал и посмотрел в глаза Катрине, – И любовь.

– Но любовь ты уже нашел, – тихо сказала Кэт.

Ахиллес в два шага преодолел расстояние между ними и очутился рядом с Катриной в центре храма Венеры и взял Кэт за руку.

– Нашел ли я любовь? Ведь мы до сих пор не знаем, можно ли одолеть берсеркера.

– Ты нашел. А берсеркера одолеть можно; я это знаю.

Катрина подчеркнуто медленно приподнялась на цыпочки, одновременно притягивая к себе Ахиллеса. И нежно поцеловала его. Она не стала затягивать поцелуй или углублять его, но и не сделала попытки сразу же отстраниться от воина. Этот поцелуй был обещанием Ахиллесу, что будущее, о котором он грезил, вполне возможно. А потом она с улыбкой оглянулась на корзину.