Биллингтон замолкает. Я пользуюсь паузой в его монологе, чтобы глотнуть воды.

– Поэтому я и переманил его к себе из Черной комнаты.

Когда я наконец заканчиваю хрипеть и кашлять, он задумчиво смотрит на меня.

– Вы мне кажетесь вполне гибким и разумным молодым человеком. Очень жаль, что вы пропадаете на госслужбе. Вы уверены, что я не смогу вас подкупить? Как насчет миллиона долларов на номерном счете в банке Каймановых островов?

– Идите к черту, – бурчу я, пытаясь восстановить дыхание.

– Если причина только в вашем глупом удостоверении, мы можем что-нибудь придумать, – с хитрецой добавляет он.

Ой. Вот это удар ниже пояса. Набираю полную грудь воздуха.

– Не сомневаюсь, но…

Он фыркает. И довольно ухмыляется.

– Этого и следовало ожидать. Вас бы сюда не прислали, если бы думали, что вас легко перекупить. Я ведь могу предложить вам не только деньги, мистер Говард. Вы привыкли работать в организации, которая осознанно выстроена так, чтобы сопротивляться всем инновациям и мешать благотворным изменениям. Мои требования, скажем так, иные. Умный, одаренный и трудолюбивый человек – особенно морально гибкий – может далеко пойти. Не хотите подняться на борт заместителем вице-президента по разведке в Европе, Африке и на Ближнем Востоке? Поначалу – просто поучитесь, но, учитывая ваш опыт в одной из ведущих оккультных шпионских организаций мира, не сомневаюсь, вы скоро себя покажете.

Я обдумываю его слова. Так долго, что понимаю: он прав, я не приму его предложение. Он предлагает мне крошки с барского стола, даже не озаботившись выяснением моих вкусовых предпочтений. А значит, делает мне комплимент – считает надежным агентом. И в этот момент я с удивлением понимаю, что так и есть. Мне не по нраву обстоятельства, в которых я давал присягу, я ворчу и ерничаю по поводу зарплаты и условий работы, но есть большая разница между ворчанием и предательством всего того, что я поклялся защищать. Даже если я только теперь это понял.

– Я не продаюсь, Эллис. Во всяком случае, за то, что вы мне можете предложить. Так что там с архетипом?

Биллингтон кивает в такт моим словам, разглядывая меня так, будто я только что прошел какое-то важное испытание:

– Я как раз хотел к этому перейти.

Он поворачивается с креслом так, чтобы оказаться вполоборота к большому монитору справа от меня, а затем тыкает пальцем в коврик для мыши, и я вздрагиваю, но вместо лиловых искр и призыва жуткого душееда он просто выводит Windows из режима сна (впрочем, разница невелика). На секунду я почти расслабляюсь, но потом понимаю, какую программу он запускает, и в животе у меня холодеет от безнадежного ужаса.

– Я все делаю в PowerPoint, знаете ли. – Наверное, сам Биллингтон считает свою ухмылку проказливой, но его жертве (то есть мне) она видится зловещей. – Я поручил своим подчиненным написать несколько дополнительных приложений, которые бы делали все, что мне нужно, но… ага, вот…

Он быстро проматывает серию унылых маркированных списков, пока не находит кадр с фотографией. Это завод: много рабочих в халатах и масках сгрудились у столов и стальных машин, расположенных у нескольких металлических цистерн.

– Это завод Эйлин в Ханчжоу. Там делается наша линейка продуктов «Аристократическая бледность»™ Гидромакс®. Как вы уже, вероятно, догадались, в основе крема содержится аэрозольный связующий агент, заряженный трансферно-контагиозными чарами, которые поддерживаются непосредственно из нашей штаб-квартиры в Милане. В отличие от большинства других косметических средств на рынке, он действительно делает морщинки невидимыми. Ингредиенты обеспечить нелегко, но Эйлин с этим отлично справляется: в то время как старой модели требовался бесконечный поток молодых женщин, чтобы сохранить красоту одной старой перечнице, нашей смеси нужно лишь десять частей девичьей крови на миллион. Еще одно чудо современных технологий стволовых клеток. К сожалению, мы не смогли найти замену стрессовому простагландину, но без огрехов ничего не бывает.

Биллингтон щелкает кнопкой мыши.

– А вот другая сторона этого комплекса. – На экране полная комната дешевых компьютеров, над каждым склонилось по смуглому худощавому парню в летней рубашке. – Это моя оффшорная программистская галера на борту «Хоппера». Вы о ней читали, я полагаю? Вместо того чтобы отдавать аутсорс в Бангалор, я просто купил старый лайнер, переоборудовал его и предложил группе индийских кодеров пожить на борту. «Хоппер» не входит в территориальные воды, а благодаря спутниковой связи коннект у него такой же, как в Майами. Только они, по сути, ничего не программируют, а отслеживают поток разведданных с косметики: помимо трансферно-контагиозных чар, продукты линейки «Аристократическая бледность»™ «Горящие глаза»® содержат частицы с выгравированным на нано-уровне Знаком Баал-Ше’вры, который подключает их к моей сети наблюдения. Моя производственная линия на шестьдесят нанометров, кстати, занимается именно этим, а не узкоспециализированными микропроцессорами, как все думают. Это очень полезный пример применения принципа подобия – все, что может видеть или слышать носитель, могут перехватить мои наблюдательные станции. К тому же мы ввели гибкие производственные протоколы, которые позволяют присвоить уникальный код для каждого косметического продукта, чтобы их можно было различать. Даже совестно, сколько разведданных можно получить таким образом, особенно учитывая, что аффилированные структуры поддерживают программу лояльности, которая стимулирует клиентов регистрироваться и указывать личные данные, чтобы получить бесплатные пробники, так что мы даже по именам их знаем.

Мне уже страшно.

– Вы хотите сказать, что превратили свою косметическую компанию в международную оккультную разведывательную структуру?

– Так и есть, – самодовольно кивает Биллингтон. – Обходится, конечно, недешево, но мы почти что выходим в ноль с ценой в двадцать долларов за тюбик туши, так что в конечном итоге все хорошо. И это куда незаметнее, чем рассылать по миру несколько миллионов мертвых птиц. – Он откашливается. – В общем, бежать можно, а вот скрыться – нет. А теперь позвольте объяснить, почему вам и не следует бежать…

Биллингтон переключается на следующий слайд, и это уже не фотография, а прямая трансляция с камеры. Я почти уверен, что она находится где-то на борту этого корабля. На экране, разумеется, Рамона. Она лежит пластом на двуспальной кровати в шикарной каюте. Без сознания.

– Это мисс Рандом. Полагаю, вы уже усвоили, что не сможете с ней поговорить без моего разрешения. О ней вам следует знать три вещи. Во-первых, пока у меня вы, я могу заставить ее сделать все, что мне хочется, – и наоборот. Вы это уже поняли? Отлично.

Биллингтон замолкает на несколько секунд, а я с трудом заставляю себя не пытаться отломать подлокотники от кресла.

– Не переживайте, мистер Говард. Я не причиню вам обоим вреда, если вы меня не вынудите. Вы здесь, потому что я хочу, чтобы она исполнила одно задание, связанное с подъемом нечеловеческого артефакта, и мне необходимо ее добровольное сотрудничество. Это второе. Теперь третье. Вы ведь уже познакомились с мистером Макмюрреем? Хорошо. Вам может быть интересно узнать, что он – специалист по контролю над сущностями вроде суккуба Рамоны или некрофага Иоанны. Я мог бы угрожать вас убить, если она попытается сопротивляться, но я всегда считал, что позитивная мотивация оказывает на работников лучший эффект, чем большая палка. Поэтому я собираюсь предложить ей сделку. Если вы и мисс Рандом будете мне содействовать, я прикажу мистеру Макмюррею навсегда отделить ее от ее маленького помощника. И поскольку он состоял в команде, которая изначально призвала его и привязала к ней… как полагаете, что она на это скажет?